Хмарь. Солдат удачи
Шрифт:
Через десять минут мы вошли в просторный зал. Вся команда устроилась перед большим экраном, на котором крутился рекламный ролик о том, как легко и быстро можно изучить язык Содружества.
Субтитры на русском и других языках Земли разъясняли, что обучать языку Содружества будут с помощью гипнопрограммы во время перелета. Обучению "общему языку" подлежат все выходцы (дикие) с планет, не входящих в Содружество.
Новичков набралось около тысячи человек, всех нас разбили по взводам и назначили сержантов. Разместили каждый взвод в отдельном помещении, где можно было во время разгона корабля отдыхать в удобных креслах.
Перелет из Солнечной системы корабля наемников с новобранцами прошёл почти незаметно, и о произошедшем событии мы могли догадаться лишь по едва заметной вибрации,
Наш кредит за лечение родственников вычитался из зарплаты, но не более пятидесяти процентов.
Во время отдыха нам показывали "фильм-сказку" о том, как нам повезло служить в их великолепной и богатой организации — ЧВКН "Потрошители" (Частная Военная Компания Наемников). Их девиз: "Мы соблюдаем сами и заставим других чтить законы Содружества даже в диких мирах". Молодой и накачанный воин эмоционально хвастался большими заработками и элегантными подружками из высшего общества, мечтающими женить его на себе. Из его объяснений было понятно, что наемный отряд выполняет заказы по защите интересов стран Содружества в диких мирах (недавно открытые или не развитые миры). Солдатский и сержантский состав ЧВКН набирается исключительно из диких. Из летального вооружения разрешено пользоваться лишь легким стрелковым вооружением и штурмовыми дронами для обороны объектов. Меня впечатлила демонстрация так называемого легкого стрелкового вооружения. Наша тяжелая техника на Земле не перенесла бы и одного попадания из него. После окончания контракта любой из нас мог стать гражданином одной из стран Содружества. В фильме подробно показали красивую и богатую жизнь граждан Содружества и радостную встречу после окончания контракта. По окончании просмотра дежурный офицер объявил, что дальнейшее обучение курсантов будет проводиться на специальной учебной станции, куда мы вскоре и прилетим.
Сам полёт занял по времени почти три дня. По окончании которого землян ждала новая и обещающая стать опасной жизнь.
Перед выходом с корабля нам выдали форму наемников с нашивками курсантов и маленькое денежное довольствие в кредитах. Перемещение с корабля на учебную станцию провели через транспортный шлюз, так как корабль, несмотря на его громадные размеры, был заведен внутрь станции. Нашему взводу определили сектор 4 "В" и разместили в кубриках по 8 человек.
Сами кубрики оказалась совсем небольшого размера, где-то три на четыре метра, мебели было немного, стол, шкаф и восемь спальных мест. При этом стол и спальные места можно было сложить и убрать в специальные ниши в стене с помощью планшета. В каждом кубрике присутствовал санузел, в который входили душ и туалет, мало чем отличающиеся от земных по виду.
Мой отец попал в женский кубрик. Он попробовал перевестись ко мне, мотивируя тем, что не хочет жить в кубрике с бабами. Ему не разрешили, "у нас нет женщин, здесь одни курсанты", хотя желающих обменяться с ним было много.
— Все люди как люди, а меня в бабский коллектив, — возмущался он.
После того, как всех прогнали через медицинские капсулы, где нам сделали инъекцию для увеличения физических возможностей организма, никто уже не задумывался о девушках. Химия выключила все наши сексуальные желания. Сержант успокоил, что к концу учебки это пройдет.
2
Прим. автора. Образ российского медведя не соответствовал описанию тупые, совпадение было быстрый и сильный
С первых дней с новобранцев требовали полное и беспрекословное подчинение нижестоящих вышестоящим. После введения инъекции это было возведено в абсолют. Препарат оказывал сильное психологическое воздействие на курсантов, подчиняя их чужой воле, превращая в покорных кукол, не знающих сомнений и готовых выполнить любой приказ.
Даже то, что контрактный год ЧВКН больше в полтора раза календарного года Земли, никого из новичков не возмутило. Еще два с половиной года в отряде наемников — легко! Зато какую огромную пользу мы принесем братству.
Мы были готовы идти на любые жертвы, чтобы сделать жизнь начальства лучше. Курсанты со щенячьей радостью подчинялись сержантам. Мне кажется, если бы приказали прыгнуть в пропасть, мы бы еще и дрались за право прыгнуть первым. Наши старания понравиться сержантам и офицерам вызывали конфликты во взводе, из-за этого часто происходили ссоры, иногда переходящие в драки. Несколько раз я сам испытывал спонтанную агрессию к курсантам взвода. Мое здравомыслие медленно умирало. Я ощущал себя Гераклом, способным на подвиги для ЧВКН. Единственное, что иногда вызывало тревогу, это невозможность даже сосредоточиться на одной мысли, они разбегались в моей голове как тараканы от большого тапка.
Отец подошёл ко мне через семь дней после введения инъекции и задал вопрос:
— Ты справился с психокоррекцией? Кого ты больше любишь, сержанта или маму?
"Сержант — лидер, кто мы без него? Да я жизнь готов отдать!" — пронеслась мысль. Гнев охватил меня, и я нанес удар рукой в голову отца.
Отец был готов к этому и, сделав в уклон в сторону, перехватил мой кулак, провел прием захвата. И прижав к полу, заорал мне в ухо:
— Рядовой, семьсот семьдесят два умножить на триста двенадцать. Отвечать! Я не понял, почему молчим! Упал, отжался!
Он заставлял меня отжиматься и решать в уме математические задачи. А я как послушный зайчонок не мог отказаться от выполнения приказа.
— Дважды два?
— Четыре, — ответил я. Сознание плавало в какой-то вязкой жиже. Ощутив неправильность происходящего, я перестал отжиматься.
Присев рядом, отец с жалостью посмотрел на меня.
— Сын, я, как старший, приказываю вспоминать о доме. Это гипноз, у нас на Земле его применяют сектанты. Нам нужно делать вид, что ничего не изменилось. Они должны быть уверены в нас, тогда есть шанс вернуться домой. — Отец приложил палец к губам и зашептал. — Мои знакомые в медицинском центре советуют коктейль спортивного питания № 5 не пить, туда добавляют психотропные лекарственные средства, усиливающие гиповоздействие.
Отец вздохнул, ободряюще похлопал меня по плечу и сердечно сказал:
— Напиши матери, беспокоится очень. — Он резко развернулся и ушел, а я, задумавшись, простоял еще несколько минут.
После отказа от коктейля и психологической встряски, устроенной отцом, мой разум сумел воспротивиться скрытому рабству. Я еще какое-то время не мог рассуждать ясно, но уже начинал осознавать происходящее вокруг. Рассудок протестовал против совершаемой несправедливости. С огромным трудом уговаривал себя смотреть на старших со щенячьей преданностью. Хуже всего было выполнять их дебильные приказы. Я был свидетелем, когда сержант приказал курсанту взлететь и достать до потолка. Растопырив широко руки, курсант подпрыгнул высоко вверх и старательно замахал руками. На его лице отображалась глупая улыбка, не сходящая даже при его падениях. Курсант повторял прыжки до тех пор, пока сержанту и его хохочущим друзьям не надоело. Наказав курсанта за невыполнение приказа, они пошли искать другие развлечения. Отец, видевший мое душевное состояние, крепко держал меня за плечи, шепча в ухо.