Хмель и Клондайк
Шрифт:
– Минус один!
А затем из леса выбежала целая стая. Штук семь, наверное. И пошли в загон всерьез – трое направо, четверо налево.
Лихо они бегут, вообще в снег не проваливаются, вот бы мне так уметь. Так, один не удержался, свернул на нас раньше. Прицел на него, в середину корпуса, опять плавно спуск… Ба-бах! Опять тяжкая отдача, но тварь убило сразу, и вновь «с огоньком». А остальные пока поперек линии прицеливания бегут, не очень-то попадешь… но попробовать можно, у меня еще два патрона в магазине…
– Минус один!
Гулкий выстрел «марлина», второй…
– Минус один!
Пятеро осталось… Один выстрел мимо, вторым я все же достал одного палочника, куда-то в шею, вспышка – и башка отвалилась. Потом зашвырнул «гайда» в кабину, выхватил оттуда свой «марлин».
Все, атакуют, погнали по кратчайшему. Труба Сани негромко пыхнула, неяркий шар огня метнулся от нас, оставляя черный дымный след, довернул, следуя за одним из палочников, ударил в него, разнеся того в клочья и убив еще одного, оказавшегося неподалеку.
– Минус два! – гордо проорал Саня.
– Минус один! – это Дмитрий.
Осталось всего два, но когда я прицелился в следующего, до него было метров пятьдесят, наверное. В суете я пальнул в него дважды, первым выстрелом оторвав голову, а второй зачем-то всадив в корпус, а последнего, попытавшегося забежать на Дмитрия сбоку, добил Саня из своей же трубы самонаводящимся огненным шаром. Куски синеватой рваной плоти разлетелись во все стороны, осыпали прикрывшегося руками Дмитрия, который разматерился потом как боцман.
Платон?
Платон уже на месте, идет как против течения, обхватив себя за плечи руками… вот его силуэт неожиданно размылся, стал прозрачным – и исчез.
– По машинам! – заорал я радостно. – Валим отсюда!
Клондайк. Самые события
Вторник. Вечер
Борисыч, хозяин дома, в котором нам предоставляли кров и все прочее в каждый приезд в Лудино, обрадовался как-то очень выраженно. Ждал нас вчера, наверное, а мы не приехали, вот и подумал он, что с дополнительными доходами в этом месяце обломался. Борисовна же, его жена, быстро соорудила обед из жареной рыбы с картошкой, выставила поллитру вусмерть замороженной водки.
Вообще-то никто из нас понятия не имел, как ее отчество, звали ее Валей, а Борисовной прозвали из-за Борисыча. Ну и обоих сразу именовали Борисычами, совокупно так.
Горячий обед с водкой и солеными огурцами пришелся на удивление кстати, согрелись и расслабились, сообразив, что по крайней мере до завтра приключения должны бы закончиться.
Сидели часа два, наверное, никуда не торопясь, но потом вспомнили о делах, оделись и все втроем отправились в магазин. Который «Магазин».
После безобразий приграничной полосы чинная прогулка по тихим улицам зажиточного села Лудино была настоящим удовольствием. Поднялись на дощатое крыльцо, потянули дверь на тугой пружине, подбитую изнутри утеплителем, и оказались в знакомом темном помещении, пропахшем нафталином.
Степаныч тоже с последнего раза не изменился, был толст и казался еще толще из-за овчинной жилетки поверх свитера с высоким горлом.
– Здорова, Михал Степаныч! – громогласно за всех нас поздоровался Саня. – Как торговля? Как здоровье? Какие планы на Лазурное Солнце?
– Спасибо, с божьей помощью, – кивнул Степаныч, откладывая книгу. – Что принесли?
Саня полез в сумку и вытащил пару алхимических браслетов.
– Городские, что ли? – сразу же определил Степаныч, взяв один в руки.
– Городские.
– Всего два?
– Всего шестьдесят, – усмехнулся Саня.
– Прилично, – поразился Степаныч. – И что за них хочешь?
– Если сам возьмешь все сразу – по двадцатке.
– Хм… – Степаныч задумался.
Цена и вправду была привлекательной, из тех, когда даже вопросы «где взял» задавать неприлично. И в Лудине законы свои, тут такой браслет не криминал.
– Сразу столько денег нет, – сокрушенно сказал торговец, потерев затылок толстой ладонью. – Давай мне с отсрочкой до следующего приезда, и я по двадцать пять возьму. Годится?
Саня посмотрел на меня, я пожал плечами и сказал:
– Степанычу вечный кредит доверия. Нормально, я думаю.
– Я и расписочку напишу, – засуетился Степаныч.
– Тем более.
Саня выложил из сумки весь пакет с браслетами, сказал:
– Считай, Степаныч.
– Да я и так верю, – отмахнулся тот. – У меня ничего взять не хотите?
– Может… – задумчиво протянул Саня, уставившись на бутылки с самогонкой.
– Одну, не больше, – сразу сказал Дмитрий. – Завтра день тяжелый.
А вот пива здесь нет, к сожалению. Самогонки взяли, потому что вечером все равно все в баню пойдем, Борисычи натопят, но самогонку там пить… Ладно, где наша не пропадала.
От Степаныча мы с Саней отправились в местный участок, к начальнику милиции, а Дмитрий чего-то раззевался и сказал, что вздремнет до бани, так что он отправился обратно. До милиции было рукой подать, минуты три ходу, и скоро мы вывернули из-за угла к одноэтажному желтому дому с высоким крыльцом и большой вывеской над ним: «Отделение милиции с. Лудино». Перед отделением стоял потрепанный уазик и достаточно новый «соболь», на котором по трафарету, несколько кривовато, было написано «Милиция».
Дежурный был где и полагается, в дежурке, но как-то доверия не вызывал – было ему лет семнадцать с виду, камуфляж «дубок» старше его не делал, а погоны были чисты, как его щеки. Звали этого рядового милиции Костей, насколько я помню.
– Константин, командир у себя?
– Начальник-то? – переспросил Константин. – У себя.
– Доложи, что Волошин и Гордеев к нему. Он знает зачем.
Я думал, что Константин возьмется за телефон, но он просто вскочил и убежал в сторону кабинета начальника, топая зимними берцами по дощатому полу. Вернулся почти сразу, объявив еще из коридора: