Хмель свободы
Шрифт:
– Ну, нечего! Нечего к бабьим крикам прислухаться! – повторял он соратникам (а на самом деле себе). Снова садился.
– Така плутанына! – сказал Лашкевич, показывая Нестору то на одну, то на другую бумагу. – От почитай!
– Сам читай! – Нестор был не в силах сосредоточиться. – На то у тебя очки на носу!
– От Центральной рады третий Универсал, – заглядывая в бумагу, стал пересказывать Лашкевич. – З Киева. За ноябрь… Признають Украину в состави России… Од Центральной рады четвертый Универсал… за январь
Раздался резкий крик Насти. Нестор вскочил, заметался вдоль портретов. В его глазах читалась полная растерянность.
– Та читай! Читай, шо там ще!
– Центральна рада начинае переговоры з нимецьким кайзером про помощь проты большевиков… Донецко-Криворожска Совецка Республика объявляе незалежнисть от всех. Тепер буде независима Республика ДэКаСээР.
Снова раздался крик. Нестор заткнул уши.
– Ты читай, читай! Там бабские дела, а тут наши!
– Одесска Совецка Республика тоже обьявляе независимость и требуе од нас дви тысячи новобранцев… и грошей…
– Дулю с маком, – ответил Нестор. – Кто там ще шо требуе?
– Повстанческе правительство Таганрогу просыть грошей…
– Сколько?
– Не пышуть. И печатка непонятна…
Немного подумав, Нестор объявил:
– В общем, хлопцы, надо нам свою армию строить, таку, какой ще не было. Анархическу. Непобедиму. А то соседи нас завоюють. Новобранцев наших им давай… Нашли дурней!
Хлопцы тоже возмущенно загалдели.
– Нестор, ну а в случае, если германци до нас и вправду пидуть? – спросил Григорий. – У ных сила!
– Проты бугая не сыльно пидеш, – согласился и Лашкевич.
– А волк як против бугая йдет?.. На рога не лезет. Подкрадается с-под низу и выпускает кишки… Найдем и на германца управу!.. – бросил Нестор, не переставая нервно расхаживать по залу.
Бабка в белом окровавленном переднике приоткрыла дверь:
– Нестор Ивановыч! Пан ликарь зове…
Махно побежал по коридору.
Настя со счастливым лицом лежала в кровати, а доктор держал на руках смуглого, липкого, в слизи и крови младенца, который вначале пищал, а потом принялся орать на все имение.
– Поздравляю, гражданин Махно! Хлопчик! Здоровый!..
Повитуха тут же вытолкнула Нестора за дверь:
– Через час, Нестор Ивановыч! Поглядилы – и хватыть.
А в зале – когда только успели! – среди бумаг уже стояла четверть самогона и лежали аккуратно нарезанные колбаса, сало, хлеб, лучок.
– Поздоровляем, Нестор!.. З сынком!.. Хай буде здоров!..
Выпили, закусили. Отметили как бы между делом.
– Шо, може, мобилизацию объявым, Нестор? – спросил Лашкевич.
– Яку ще мобилизацию! Этим узурпаторы занимались… царизм! Власть! А мы безвластники!..
– А як же тогда воевать?
– Армия, хлопцы, будет добровольна. Партизанськая. Такая, шо ее не видно и не слышно. Свистнул раз – собрались, свистнул два – разошлись. На конях. Укусили – отскочили. Другый раз укусили – кишки выпустили.
– Це дело, – кивнул Григорий.
На лице Насти светилась счастливая улыбка. Возле нее лежал вымытый, спеленатый, накормленный младенец.
Нестор взял ребенка на руки. Стал разглядывать:
– А шо он такой сморщенный? И личико красное!
– У них у всех личики красные. Только ж из материнского чрева! Легко ли ему? – впервые улыбнувшись, сказал доктор.
– Это точно. Сидел, як в одиночке, а тут на тебе – воля!
– Там ему было тепло, уютно, безопасно, – возразил доктор. – А сейчас он впервые увидел этот жестокий мир.
– Ничего! – покачивал младенца Нестор. – Мы для него этот мир переделаем. Он настоящее счастье увидит. Иначе для чего ж мы мучаемся?..
– О-хо-хо, – только и смог сказать доктор.
– Эй, Вадим! – обратился к сыну Махно. – Вадим!
Он наслаждался звучанием этого имени, которое хотел бы носить сам. Но младенец вряд ли осознавал величие предназначенного ему призвания. Он жалобно кривил ротик. Плакал…
– Давай сюды! – попросила Настя. Она открыла грудь, сунула в чмокающий ротик сосок. Вадим стал жадно сосать…
Настя – кто только и когда научил – положила младенца животиком на свою крепкую ладонь, слегка похлопала по спинке, чтобы отрыгнул воздух.
Нестор глядел на молодую жену с одобрением и даже восхищением. Хорошая жинка ему досталась. Все так ловко делает. Настоящая мать!
– Смотри, смотри, як сосет, – умилился он. – Сильный!.. Корми его лучше, шоб здоровый вырос! Меня вон мамка не докормила – голодуха в те годы была. Выкормишь – защитник тебе будет! В обиду не даст!
Настя продолжала улыбаться.
В селе Богодуховка Нестор, собрав земляков, втолковывал им:
– Браты мои дорогие! Землю мы вам дали… коров, коней тоже. А возвернутся паны… чи, може, германцы захотят землю отобрать? Как тогда?
– Не дамо!
– Хочь зубамы глотку…
– Зачем же зубами? – возразил Махно. – Винтовки многие с фронта принесли… а у кого нет… – Он дал знак хлопцам. Каретников, Левадный, Григорий скинули с саней грязную холстину. Под нею в розвальнях было сложено оружие, отобраное у офицеров на мосту. – …Берите! И пусть тот, хто умеет, учит того, хто ще никогда не стрелял! Вырастет у нас, хлопци, армия, як пшенычные колоски с земли! Вольная, як ветер!
– Мы за тобой, Нестор Ивановыч, як нитка за голкой! – отозвались селяне, разбирая оружие. – Не сумлевайся!