Хмель-злодей

Волкович Владимир

Отшумела буйная весна, уступив дорогу лету. По склонам холмов бушевала молодая салатная зелень деревьев, по садам немногочисленных хуторов на границе Дикого поля ещё горел нежно-розовый костёр цветущих яблонь, сквозь который проглядывались голубоватые всплески сирени.

Две закутанные в плащи фигуры почти невозможно было обнаружить в гуще леса, где они укрывались от чужого глаза. Иногда мимо проскакивали казачьи разъезды, но никто из казаков и не подумал обыскивать рощу с безлюдной с виду опушкой. Лишь когда стемнело, Чаплинский и Гелена выбрались из своего убежища и направились к ближайшему хутору, где можно было перекусить, помыться и отдохнуть у верного человека. Данило, как только получил сведения о победах Хмельницкого, своего врага, понял, что надо бежать, и как можно быстрее. До Польши было далеко, а пройти сотни вёрст по охваченной восстанием Украйне чрезвычайно сложно. Надёжнее было переждать некоторое время, пока польские войска разобьют банды Хмельницкого. То, что такое время наступит скоро, Данило не сомневался, казаки и раньше восставали, и всегда бывали биты.

Оставив Гелену в лесу, Чаплинский направился к хутору. Когда показались белые кубики хат, он нащупал пояс с зашитыми в нём золотом и бриллиантами. Убедившись, что пояс на месте, подкрался к крайнему дому, осторожно постучал в тёмное окошко. Долго не было ответа, и Даниле пришлось постучать ещё раз: видимо, из дома пытались рассмотреть ночного гостя.

— Хто там?

— Свои.

— Хто свои?

— Это я, Данило.

— Ты один?

— Со мной жинка.

— Зараз открою.

За дверью долго возились, гремя щеколдой и, наконец, она распахнулась. На пороге стоял неопределённых лет хуторянин, заросший и заспанный.

— Заходь, деньги при тебе?

— При мне.

— А жинка где?

— Она у лесу, я схожу за ней.

Хозяин согрел воду, поставил на стол бутылку самогона и закуску: вареную курицу, яйца, творог, хлеб, солёные огурцы и грибы. Гости жадно набросились на еду, а потом сидели осоловевшие.

— Сейчас вам надо поспать и уйти затемно, оставаться у меня нельзя. Теперича много разных людей шатается по округе. Не приведи Господь, казачий разъезд нагрянет, не сносить вам головы и мне вместе с вами. Спать ляжете на сеновале, деньги давай сейчас, как обещал.

Чаплинский достал из сумки мешочек с польскими злотыми и передал хозяину. Тот внимательно пересчитал деньги и повёл гостей на сеновал.

— Я разбужу вас перед рассветом.

Однако не выпало счастье гостям поспать до рассвета. Сто пятьдесят верных и опытных казаков послал Богдан на поиск Чаплинского, который бежал из Чигирина.

— Приведи мне его живого или мёртвого! — напутствовал он старого товарища, сотника Наливайко, которого поставил во главе отряда.

Казаки продвигались медленно, тщательно осматривая редкие в этих местах хутора, прочёсывая перелески, не пропуская ни одной балки, где могли прятаться люди. Особенно полюбились сотнику внезапные ночные наезды в хутора, когда можно было застать людей врасплох и легко обнаружить чужих.

— Казаки! Быстрее вставайте, бежать надо! — в дверях сеновала стоял хозяин дома, держа притушенную, кадящую лампу, — слезайте, я выведу вас огородами к лесу.

На единственной улочке хутора слышен был топот копыт, крики, метался неровный свет от зажженных факелов. Беглецы спустились с сеновала и мгновенно оделись. Потом следом за хозяином обогнули дом и оказались на огородах.

— Без шума, но быстро! — напутствовал хозяин, — за огородом сразу лес. Вернётесь, когда уедут казаки.

Но вернуться в этот приютивший их дом беглецам уже не довелось.

Колючие ветки больно хлестали по лицу, по рукам, цеплялись за одежду, как будто старались удержать, не пустить, предостеречь от чего-то страшного, неминуемого. Остановились на небольшой круглой полянке, чтобы перевести дух и оглядеться. Хутор давно скрылся за густой пеленой деревьев, и теперь можно было расположиться где-нибудь здесь, передремать остаток ночи, а поутру возвратиться туда, откуда пришлось так спешно бежать. В неверном свете луны, едва выглянувшей из-за облаков, нашли большой развесистый дуб с огромным дуплом, в котором, тесно прижавшись, друг к другу, разместились вдвоём. Через некоторое время Гелена отошла к недалёким кустам и только присела, как неожиданно появившиеся из чащи люди окружили её. Она бросилась, было, в сторону, но крепкие руки схватили за одежду.

— Стой, девка, от нас не уйдёшь!

Диковатого вида бородатый мужик завернул ей руки за спину и скрутил верёвкой.

— Данило, беги, Данило! — успела крикнуть Гелена, прежде чем ей впихнули в рот кляп. Чаплинский выскочил из своего убежища, выхватил саблю и бросился выручать жену, но, получив удар дубиной по голове, свалился на землю.

— Обыщи этого, — приказал бородатому неожиданно появившийся человек в казацкой свитке, видимо, старший.

— О, да тут целое состояние! — воскликнул бородач, расстегивая снятый с Чаплинского пояс.

Пока лесные люди рассматривали, столпившись, содержимое пояса, Чаплинский очнулся, поднялся на ноги и, подхватив саблю, ударил ею ближайшего разбойника. Тот вскрикнул и упал на землю, обливаясь кровью. Чаплинский метнулся, было, на выручку к связанной Гелене, но разбойники настигли его и закололи саблями.

— А с этой что делать? — спросил бородач старшего, рассматривая Гелену плотоядными глазками.

— Отдаю её тебе, делай с ней, что хочешь.

Бородатый подбежал к сидевшей на траве Гелене, развязал ремень и рванул с неё платье. Старший скользнул по женщине равнодушным взглядом, но вдруг резко повернулся и бросил бородатому:

— Погодь!

Он подошёл к Гелене, взял её за подбородок и внимательно рассмотрел. Потом спросил:

— Кто ты, как звать?

Гелена молчала, и потому он процедил:

— Не хочешь говорить и не надо, я и так тебя знаю.

И обращаясь к остальным, добавил:

— Это дорогая штучка, батька за неё может огромные деньги отвалить.

— Какой батька?

— Да Хмель же.

Гелена сидела в новом доме — резиденции Хмельницкого, построенном из дерева на высоком берегу Тясмина и ожидала своей участи. Она знала, что Богдан выкупил её у разбойников за кругленькую сумму, а после, удостоверившись, что Гелена цела и находится в Чигирине, приказал казакам найти лесных людей и повесить. Гелена не призналась в том, что Чаплинский убит, хотя разбойникам это уже всё равно бы не помогло.

— Казнил бы тебя за измену, да люба ты сердцу моему.

Хмельницкий расхаживал вокруг глубокого кресла где, втянув голову в плечи и потупив глаза, сидела Гелена. Он изменился за этот год: из простого казака, хотя и сотника, превратился в гетмана Войска Запорожского и всей Украйны, победителя поляков, слава о котором разлетелась далеко за пределы родной земли. Властный и неукротимый, он привык брать всё, что захочет.

— Пойдёшь за меня, Мотря?

Гелена взглянула на Богдана. Не любила она его никогда, да и сейчас не полюбит, но ведь не откажешь, убьёт, чёрт окаянный. Она тоже изменилась за это время: из скромной прислужницы в доме казацкого сотника превратилась в разбитную бабёнку, которая не прочь пошалить с ретивым мужичком. А быть замужем за гетманом — большая честь и выгода.