Хмельницкий.
Шрифт:
Вдохновенную речь Корецкого слушали как какое-то пророчество. Присутствующие озирались вокруг, словно ища такого же вдохновенного оппонента. Что-то не шляхетское звучало в пророческих словах князя, но что можно возразить против его разумных доводов?
Шум, поднявшийся в, замке, неожиданно отвлек внимание шляхтичей. В комнату, где несколько часов продолжался совет старшин, вошел Ежи Скшетуский, только что соскочивший с седла.
Он был утомлен и голоден — это заметили все по его давно не бритому лицу, усталой походке. Да и они сами с тех пор, как вернулся к войскам Мартин Калиновский, забыли, когда спали спокойно. Правда, открытой войны с войсками
Никто не пожалел утомленного дорогой Скшетуского, все хотели сразу выслушать его. Они даже не знали, откуда он прибыл. Но и это не столь важно, их интересовали вести из Варшавы, где определялась политика Короны, и из Езуполя, где гетман Николай Потоцкий отсиживался после страха, переживая позор второго плена, ждали новостей и из Чигирина, может быть даже еще больше, чем из Турции, или Молдавии, или даже из Москвы.
— Прибыл я, уважаемые панове, из Чигирина, — начал Скшетуский.
— Из Чигирина, от Хмеля?!
В этом возгласе шляхтичей звучал явный страх. Разгром шляхты под Пилявцами, последовавший после поражений у Желтых вод и Корсуня, надолго останется в их памяти, как возмездие провидения. Чигирин! Этот город ассоциировался в воображении шляхтичей с окровавленным мечом и кучей пепла, оставшегося после сожжения их гербов и привилегий. Ведь поручик Скшетуский собственными глазами видел все эти ужасы! Он пахнет дымом этих пожаров!..
Даже Мартин Калиновский первым поприветствовал прибывшего Скшетуского, забыв в этот миг, что он польный гетман коронных войск и ему должны выражать свое почтение прежде всего. Он подошел к поручику, протянув обе руки и не скрывая тревоги.
— Поведж, поведж [34] , пан Скшетуский. Вовремя успел на наш военный совет. Лайдаки бунтуют не только по ту сторону Зборовской границы. Мы должны воспользоваться затруднением Хмельницкого и отомстить за поругание Речи Посполитой. Речь идет только о том, на какой город прежде всего надо напасть, чтобы мечом нашего правосудия заставить покориться украинское быдло. Рыцари предлагают Винницу, а не Брацлав. Какое ваше мнение, поручик?
Ежи Скшетускому льстила такая честь, славолюбие туманило голову. Но… Брацлав, Гелена и грамота московского царя… По требованию гетмана должен был рассказать о своих приключениях в Чигирине, в пути. Польщенный вниманием, он так увлекся, что сам не помнил, что в его рассказе правда, а что плод необузданной фантазии. Ведь тут нет никаких свидетелей!
34
рассказывай, рассказывай (польск.)
— Так вот, уважаемые панове, будучи грубо оскорбленным полковником Худолеем, я потребовал его наказания. На коленях лайдацкий гетман молил меня простить Худолея, но я был непреклонен, и он вынужден был на моих глазах казнить этого грубияна!..
Поручик врал безудержно, как он требовал от Хмельницкого уважения к себе, как не хотел принимать подарки, оскорблял хлопских старшин.
— Пан Хмельницкий, уважаемый пан гетман, торжественно подарил мне при отъезде самого лучшего коня и двести левков. Приказал старшинам сопровождать чуть ли не до самого Брацлава, а в Городище сам Иван Богун должен был встретить меня со старшинами…
И, почувствовав по настроениям слушателей, что слишком перехватил, умолк. А гетман вдруг спросил его:
— Встретил Богун?
— Нет, ваша милость пан гетман, — опомнился Скшетуский. — Сотники его коня в моем отряде обманным путем увели, и… я должен был мчаться изо всех сил, не пожелав сатисфакции.
Скшетуский свою ошибку все-таки понял — в этот момент ему изменила его собственная фантазия. «Не признаться ли им, что в спешке вместо Павла Тетери назвал полковника Богуна?..»
— Может быть, пан поручик расскажет нам что-нибудь о войске Богуна, находящемся в Виннице. Панове предлагают прежде всего напасть на Винницу… — подсказал Калиновский.
— В Белой Церкви я нагнал полковника Вешняка с полком, который шел на соединение с Богуном. А это чигиринские казаки, уважаемые панове! Да и уманский полковник Осип Глух, который заменил погибшего Назруллу, тоже должен выступить на соединение с войсками Богуна.
— Что же все-таки советует пан поручик? — снова спросил сольный гетман.
— Д-думаю, что Нечай, коль он не пьян, уважаемые панове, тоже тяжел на руку. Но сейчас казацкие праздники, масленица… Уверен, что полковник Нечай будет пьян!..
— Что же, панове рыцари, отправляйтесь к войскам! — приказал Калиновский. — Покуда прибудут войска Вешняка и Глуха, ударим на полковника Богуна. С богом, за святую честь польской шляхты!
26
На следующий день в степи, по дороге на Винницу, гетман почувствовал, что рассказанное Скшетуским встревожило его. Или, может быть, встречный ветер с морозом так донимал Мартина Калиновского, что он не мог усидеть в седле? Доверительный рассказ Скшетуского о какой-то грамоте московского царя очень заинтересовал его. «Любопытно, что заставило так поступить эту шляхтянку, приемную дочь казацкого атамана? — размышлял Калиновский. — Забота о чести жены Чаплинского или честь шляхты, овеянной славой еще со времен Ягеллонов?»
Мартин Калиновский не видел Гелены, но восторженный панегирик поручика о ее красоте тронул и его зачерствевшую душу. И он пообещал Скшетускому, что после разгрома Богуна в Виннице отправится в Брацлав.
Предстоял первый бой гетманских войск после позорного поражения под Корсунем!
Ветер, бивший в лицо, донимал кипевшего от ярости гетмана Калиновского. В тревожных раздумьях гетман несколько раз хватался за саблю.
— Это будет страшная баталия, уважаемый пан Скшетуский, — сказал Станислав Ланцкоронский.
— Ну, уж пан Мартин покажет свое умение! — в тон ему поддакивал Скшетуский.
Приближались сумерки, но от белого снега было-еще совсем светло. На опушке леса показалась группа людей. Вокруг них гарцевали всадники, но люди не спешили, шли медленно. Гетман видел, как всадники замахивались нагайками, как отскакивали от них посполитые. Он свернул с дороги на обочину, завяз в снегу, но продолжал ехать. Остановился только тогда, когда поднялся на бугорок у опушки леса.
За гетманом вынуждены были последовать и другие шляхтичи. Князь Корецкий немедленно послал отряд драгун. Они протаптывали по снегу дорогу для польного гетмана.