Хоб
Шрифт:
— Пфф. Безумстве? Серьезно? — Михаэла закатила глаза. Они говорили о Ланкашире, а не о Серенгети.
Стелла продолжила, будто не замечая реплику Михаелы:
— Он крал поцелуи, еду и постельное белье. Щипал и бил людей, будя их среди ночи, — она сморщила нос. — Блин, ну точно придурок.
Аманда кивнула.
— Согласна. Просто почитай баллады.
Михаэла раздраженно фыркнула, так как прекрасно помнила проклятые тексты.
— Вы кое-что забыли.
— И что же? — Стелла откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Аманда одарила ее раздражающе
Что бы ни произнесла Михаэла, они твердо верили, что Пэк был всего лишь злобным маленьким Хобгоблином, но она должна была попытаться. Они сорились не в первый раз и не в последний.
Хоб имел плохую репутацию, но не совсем оправданную. Большую часть проделок он вытворял с людьми, которые заслужили этот урок. Но Стелла и Аманда слишком увлеклись, доказывая свою правоту, что перестали обращать внимания на детали. Михаэла тоже стала загибать пальцы:
— Согласно тем же самым балладам, Пэк раздавал пряжу, чтобы помочь менее удачливым. Помогал с работой на ферме. Заставлял ленивых шевелиться. Дарил деньги нуждающимся. Разоблачал мерзкие сплетни. Даже беда Боттома была вызвана не озорством Пэка, а приказом Оберона, — она пожала плечами. — Просто он немного ошибся.
Стелла фыркнула.
— Ты не можешь отрицать, что зачастую Пэк шкодничал без ведома Оберона.
Михаэла погрозила Стелле пальцем.
— Конечно, но разве он издевался не над теми, кто заслужил это?
— Не всегда. Ты тоже читала баллады, поэтому прекрасно помнишь каждый случай, — Аманда подняла пустую чашку и нахмурилась. — Черт. Мое мокко закончилось. Кому-нибудь повторить?
— Только не мне. Каждый грамм оседает прямо на моих бедрах, — Стелла похлопала себя по округлой попке, хотя ее бойфренд был в восторге от пышных форм и все ее протесты заглушал поцелуем. Фрэнк идеально подходил Стелле, а она в ответ обожала самого парня. Михаэла искренне радовалась за подругу, которая нашла замечательного мужчину.
Михаэла подняла чашку.
— У меня еще есть.
— Скоро вернусь, — Аманда поднялась, бросила свою пустую чашку в мусорное ведро и встала в очередь.
Стелла продолжила спор, впрочем, как всегда:
— Пэк был говнюком.
Михаэла нахмурилась.
— Нет. Не был.
Заключительный акт пьесы, где Пэк просил прощения у зрителей, был одновременно грустным и шаловливым. Михаэла каждый раз очарованно замирала, когда слушала его речь.
Обхватив чашку руками, она начала декламировать балладу:
— И все же временами, в угоду слуг,
Я в полночь забираю шерсть,
Пока все спят, сопят, воняют и храпят,
Из льна тяну я пряжу,
Молю на мельнице
Их все еще высокий солод,
Ношу чужие пакли, выкручивая нити;
А если кто-нибудь проснется,
Желая вдруг поймать меня,
Я
Стелла рассмеялась.
— Ты решила процитировать мне Бена Джонсона?
Стелла специализировалась на литературе, а Михаэла была знатоком Гудфеллоу. Стелла ни за что не выиграет этот бой.
— Да. Только не Джонсона, а Робина, — Михаэла отхлебнула горячий шоколад и ухмыльнулась Стелле поверх чашки.
«Получи, вредина».
Стелла сощурила глаза. Эта женщина любила бросать вызов.
— А как насчет тех случаев, когда он ради забавы срывал свадьбы?
Он был желанным гостем здесь,
Ликуя рядом с остальными;
Весь день он пел, играл,
А по ночам шалил,
Сначала он тушил все свечи,
И наступала темнота,
Кого-то он ударил, кого-то ущипнул,
Кого-то петь заставил, как жаворонка трель.
И вот опять светло,
Все хорошо и тихо,
Был принесен поссет,
Чтоб возродить веселье.
Но Робин, желая получить такой же,
Случайно превратил его в медведя;
Все люди от зрелища такого,
Сбежали, гонимые испугом.
Михаэла прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Он был голоден.
— Голоден… хм.
Михаэла усмехнулась.
— А как насчет того случая, когда он спас женщину от развратного дядюшки, обманом заставив мужчину написать согласие на брак с ее истинной любовью? И вспомни, как Оберон дал Робину свиток, в котором говорилось, что он не должен причинять вреда тем, кто не заслуживает мести.
— Ох, пожалуйста. Он издевался абсолютно над всеми, не обращая внимания, заслуживали ли они это, — Аманда откинулась на спинку стула и отхлебнула из чашки. — Притом заметь, Робин получил свиток в тот момент, когда Оберона представился отцом Пэка. Для всех остальных он остался все тем же Хобгоблином.
— А что ты скажешь о связи с Робином Гудом? — выпалила Михаэла победоносный вопрос.
Но девочки лишь расхохотались.
— Ты не можешь говорить серьезно.
Аманда так смеялась, что чуть не выронила чашку.
— Это было опровергнуто многими учеными.
Михаэла же улыбнулась еще шире:
— Средь прочих жил здесь милый маленький чертенок,
Его прозвали добряком, так как не ведал зла он,
Известный был как Робин,