Хоб
Шрифт:
Каэль усмехнулся и прислонился спиной к стене лифта.
— Она одинокая. И сексуальная. Я подумываю пригласить ее на свидание.
На долю секунды жизнь Каэля повисла на волоске. Гнев вспыхнул в Робине при мысли, как Каэль ласкает персиковую, кремовую плоть Михаэлы, а затем, сжав в кулак ее конский хвост, яростно врезается в нее.
Робин глубоко вдохнул и уставился на мигающие номера этажей на дисплее. Он был в какой-то доле секунды от того, чтобы убить мужчину, которого намеревался завербовать в Клинки. Позже ему нужно будет обдумать свою реакцию. Намного позже. Увы, поиски юного принца были важнее, нежели реакция на прелестного маленького
Как только двери лифта открылись, Каэль зашагал к своей квартире.
— Места не так уж и много, но зато все принадлежит мне.
Робин зашел в квартиру и огляделся, задаваясь вопросом, почему Каэль жил в таком месте, хотя, по крайней мере формально, являлся членом семьи Глорианны.
Довольно стандартная городская квартира с маленькой кухней, небольшой обеденной зоной и гостиной. Спальни располагались в задней части. В квартире не было и тысячи квадратных метров. Робин почувствовал себя подавленным и загнанным в угол. Он уже скучал по своему дому в горах, площадью в шесть тысяч квадратных метров.
Если бы ему пришлось жить здесь на постоянной основе, то Робин сошел бы с ума.
Он изо всех сил пытался найти что-нибудь приятное, чтобы похвалить квартиру.
— Мне нравится мебель.
Действительно нравилась. Именно такую он и выбрал бы, если бы был вынужден жить в подобном маленьком пространстве. Вдоль одной из стен стояли бледно-сливочный диван и стеклянный столик, благодаря которым выделялись кремовые обои с рисунком арлекина. Большое зеркало, прислоненное к стене у входа, визуально увеличивало комнату. У массивного окна стояли два ярко-синих кресла, между которыми расположился стеклянный столик. Напротив дивана находился электрический камин, над которым висел телевизор с плоским экраном. В крошечной столовой стеклянный стол на четыре персоны создавал иллюзию пространства. Снаружи на террасе доминировала темная плетеная мебель с кремовыми подушками. Робин мог спокойно посидеть и полюбоваться городскими огнями.
Квартира была маленькой, гораздо меньше, чем предпочитал Робин, но его это не смущало. Пока что. По крайней мере, у пука был хороший вкус.
Каэль нахмурился и уставился в большое зеркало.
— Это и есть зеркало Оберона?
Робин покачал головой. Позже мальчик обязательно всему научится. Зеркало находилось в самом очевидном месте, но пользоваться им могли лишь Серые. Всех других зеркало просто отвергало.
— Следуй за мной.
Робин направился в хозяйскую спальню. Там, рядом с очень красивой двуспальной кроватью, стояло богато украшенное зеркало. Символы, выгравированные на серебре и золоте, которые обвивали в причудливом узоре черную рамку, могли распознать только фейри. Само зеркало выглядело старинным, с помутневшим стеклом.
— Ох. В моей комнате, — Каэль прочистил горло, чем навел Робина на мысль, что парень переживает, как бы весь Серый Двор волей-неволей не попал в его квартиру. — Ну что ж. Тогда давай распакуем вещи и устроимся на ночь.
— Хорошая мысль.
Делегаты уже прибыли, но Робин знал, что формально они соберутся только завтра. Он подумывал о том, чтобы заранее изучить отель, но слишком устал. Как только Каэль проводил его в комнату, Робин разделся, поддавшись соблазну мягкой постели.
Робин, даже не скинув одеяло, рухнул на матрас и быстро заснул, но и во сне его продолжал преследовать образ Михаэлы.
«Робин услышал хихиканье, теплый звук, который наполнил его нетерпением. Она была где-то
— Попробуй найти меня.
Значит, его возлюбленной захотелось поиграть в прятки? Робин был более чем готов ей услужить. Он изменил облик, став нематериальным, и прошелся по дому, прекрасно понимая, что девушка не сумеет ощутить его приближения. Скоро он возьмет Михаэлу, заявит на нее права, успокоит ее страхи и заставит стонать.
Но сначала стоило найти девушку.
Ее не оказалось ни в любимом огромном бассейне, ни в садах, где она могла сидеть часами, любуясь горами. Ни на кухне, где она приставала к прислуге и выпрашивала печенье с помощью своих огромных глаз и игривой улыбки.
Может, она там? В самом очевидном месте?
Робин прокрался в свою спальню и снова задумался о переменах, произошедших с тех пор, как он впервые увидел ее во сне. Там, где когда-то стены были темно-пурпурные, отмечающие место необузданной похоти, Михаэла перекрасила все в пурпурно-серый цвет, сделав так, что теперь спальня одновременно ублажала зверя внутри Робина и разжигало его желание. Так чувственно и одновременно спокойно. Ради нее Робин заменил черные атласные простыни и темные занавески на бледные, кремовые цвета, привнеся в комнату свет. Даже ковер стал на несколько оттенков светлее. Михаэла любила валяться на пушистом ворсе, когда у Робина было особо игривое настроение.
Кровать с четырьмя столбиками была единственным предметом мебели, на котором настоял Робин. Михаэла стала смелее в любовных играх, позволяя ему иногда связывать себя.
Однажды она даже связала его…, и Робин обнаружил, что ему нравится быть в ее власти. Она была нежной и осторожной любовницей, понимая, что Хоб мог легко освободиться, но никогда бы не поступил так с ней.
И он не сопротивлялся. В конце концов, истинная связь основывалась на честности, а Робин уважал свою возлюбленную.
— Попался! — нежные руки обняли его за талию. Михаэла зарылась лицом в его волосы и глубоко вдохнула.
Робин усмехнулся. Она была одной из немногих, кто мог найти его даже в неуловимой личине.
— Да, — он повернулся и притянул ее в свои объятия, вновь ослепленный ее красотой. — Боги небесные, ты великолепна.
Она сморщила нос.
— Это ты великолепен, но чтобы я…?
Робин покачал головой. Она всегда коверкала его комплименты, дразня за мнимое тщеславие. Кода он прихорашивался для нее, она искрилась от смеха.
— Значит, тебе просто повезло? — она пощекотала его. Робин схватил ее за запястья, покрывая нежными поцелуями маленькие ладони. — Ведьма.
— Я? — она невинно захлопала ресницами.
— Именно ты, — он прикусил ее пальчик, улыбнувшись, когда ее глаза потемнели от желания. — А как еще ты могла заполучить Хоба?