Хочешь жить - не рыпайся

Томас Росс

— Ты прав, — кивнула Конни.

— Может, Кьюк поиграет с нами в бридж и сегодня?

— Не думаю, дорогой, — она повернулась ко мне. — Кьюк — это Билл Камберс. Бывший помощник сенатора.

— Вы хотите что-то спросить меня об Игнатии, мистер Лукас? — спросил сенатор.

— Нет, — я поднялся. — Похоже, мои вопросы иссякли.

Сенатор не встал. Смотрел он куда-то в сторону. Возможно, на пианино.

— После того, как я покинул сенат, делать мне было особо нечего, а мои прежние друзья как-то разом забыли обо мне. Я их не виню. А вот Игнатий изредка

забегал ко мне. Мы пропускали по рюмочке и он рассказывал мне о Биафре. Полагаю, по большей части, выдумки, но слушал я его с удовольствием. Конечно, раньше его иначе как плутом и не назвали бы, но парень он был обаятельный и Каролин очень любила его.

Слеза сбежала по щеке сенатора. Правой. Не думаю, что он это заметил. Он посмотрел на меня.

— У бедолаги не было денег, так что я оплачу его похороны. Я распоряжусь, чтобы его похоронили рядом с Каролин. Это будет справедливо, не так ли, мистер Лукас?

— Справедливо, сенатор, — кивнул я.

Глава 14

В лифте на меня навалилась депрессия. Такое случалось со мной всегда, когда жизнь сталкивала меня с человеком, попусту загубившим свою жизнь. Как экс-сенатор Роберт Эф. Эймс. Он был не первым, кто сверзился с Олимпа. Но редко кто вел себя столь глупо. Я решил, что с таким интеллектом в сенат просто не попасть. А потому сенатора несомненно подтолкнули к краю пропасти.

Такси, естественно, не было. Мое биополе заставляло водителей объезжать этот квартал. Машину взяла Сара, и мысленно я кое-что высказал в ее адрес. Потом подумал, что неплохо пропустить стаканчик. А может, и несколько. Посмотрел на часы. Без чего-то одиннадцать. Бар и ресторан «Уотергейта» еще закрыты. Другого и быть не могло.

— Не подвезти ли вас, мистер Лукас? — раздался за спиной мужской голос.

Я обернулся. Артур Дэйн, знаменитый частный детектив. Конфиденциальная информация. Розыск загулявших мужей. Интимные фотографии. Бесплатные консультации. Добро пожаловать, всегда к вашим услугам. Уж на него-то я мог и рявкнуть.

— Нет, подвозить меня не надо. А вот выпил бы я с удовольствием.

Он улыбнулся, словно отлично понимал мое состояние.

— Я знаю уютное местечко. Не будете возражать, если я составлю вам компанию?

— Это всего лишь совпадение или вы наблюдаете за любовным гнездышком двадцать четыре часа в сутки?

Дэйн вновь улыбнулся.

— Вон моя машина. Это не совпадение. Я искал вас.

— Как вы узнали, где меня искать?

— Мне сказал лейтенант Синкфилд.

— Понятно, — кивнул я. — Давайте выпьем.

Дэйн ездил на «кадиллаке», маленьком, но достаточно солидном, чтобы не расстраивать клиентов, если ему приходилось парковать автомобиль у парадного подъезда. Машину он вел плохо. Чувствовалось, что для него это всего лишь средство передвижения.

Он привез меня в бар на Пенсильвания-авеню, в восьми или девяти кварталах к западу от Белого Дома. Располагался бар в старом здании и посещали его в основном те, кто хотел подобрать пару на вечер и ночь. Назывался он «Права собственника прибрежной полосы».

Почему — не знаю. С другой стороны, владелец свободен в выборе названия своего заведения. Мы заняли отдельную кабинку. Тут же подскочил длинноволосый официант. Я заказал «мартини», Дэйн — импортное пиво. Кроме нас в баре не было ни души.

Я ополовинил бокал, даже не пожелав Дэйну доброго здоровья. Вкус мне не понравился, так пришлось отправить вторую половину вслед за первой. Дэйн еще не притронулся к пиву. Он наблюдал за мной. Взмахом руки я подозвал официанта.

— Еще «мартини». Есть у вас «лаки страйк»?

— В автомате.

— Хорошо. Вас не затруднит принести пачку?

Дэйн так и не пригубил пиво.

— Хотелось выпить?

— Еще как.

— Вы, похоже, чем-то расстроены.

— Это заметно?

— Да, — кивнул он. — Заметно.

Официант принес мне второй бокал и сигареты. Я быстро распечатал пачку и закурил. Я не курил уже более двух лет и после первой же затяжки подумал а стоило ли бросать?

— Как я понимаю, вы говорили с сенатором, — добавил Дэйн.

— Да. С сенатором.

— Как он вам показался?

— Плохой. Совсем плохой. Он даже всплакнул, когда я уходил.

— О? По какому поводу?

— Из-за парня, которого прошлой ночью пристрелили у моего дома.

— Олтигби?

— О других мне ничего не известно.

— Олтигби ему нравился.

— Когда вы говорили с ним?

— С сенатором? Никогда? Я просто веду на него досье.

— Для его жены?

Дэйн решил, что пора попробовать пиво. Сделал маленький глоток. Я придвинул к нему пачку «лаки страйк». Он покачал головой.

— Я не курю.

— И я не курил еще несколько минут тому назад.

Дэйн с интересом посмотрел на меня.

— Давно бросили?

— Два года.

— Долгий срок. Почему закурили?

— Очень уж муторно на душе. В таких случаях я должен сделать себе поблажку. Съесть коробку пирожных. Или крепко выпить. Я слаб.

— Ха, — вырвалось у Дэйна. Вероятно, он подумал, что я шучу. Впрочем, полной уверенности у меня не было. Он не походил на человека с тонким чувством юмора. Скорее, видел в жизни только ее серьезную сторону.

— Почему она разводится? — спросил я.

— Кто?

— Ваша клиентка. Миссис Эймс. Жена сенатора.

Дэйн вновь отпил пива. Второй глоток понравился ему больше первого.

— Она не разводится.

— Почему? Унижение доставляет ей удовольствие?

— Нет, ситуация, в которую она попала, ей не нравится. Она вне себя от ярости.

— Так почему не развестись с ним? В таком состоянии, как сейчас, он никому не нужен.

— У него, между прочим, пара миллионов долларов.

— Я говорю не об этом.

— Я знаю. И каким он вам показался?

— Вы уже спрашивали.

— Вы сказали, что он совсем плохой. Что он всплакнул. Что-нибудь еще?

Я задумался.

— Он выглядит, как человек, опустившийся на самое дно, и которому уже на все наплевать. Надеяться ему не на что и живет он только по привычке, потому что этот свет ему не мил.