Хочешь жить - не рыпайся
Шрифт:
— Думаю, да. Положи ребенка в кровать и набери номер девять-один-один.
— Что я им скажу?
— То, что я сказал тебе.
Она кивнула и начала подниматься по ступеням. Остановилась, вновь посмотрела на меня.
— Ты же не собираешься выйти на улицу?
— Я думаю, все кончилось.
— Убедись, что это так.
— Обязательно. Можешь не волноваться.
Я опять посмотрел в окно. Освещенных окон в домах на противоположной стороне прибавилось. Я подошел к входной двери и осторожно приоткрыл
Глупыш, протиснулся мимо моих ног и выскользнул на крыльцо.
— Иди, иди, сейчас тебя подстрелят, — напутствовал я его.
Он даже не мяукнул в ответ, растворившись в темноте.
Я переступил порог, спустился по семи ступенькам лесенки на крыльцо, прошел по дорожке, обогнул автомобиль и направился к тому месту, где лежал Олтигби. Мертвый. Я знал, что он мертв, потому что только покойник может лежать в такой неудобной позе. Тело освещал уличный фонарь. Внезапно яркое световое пятно появилось на его лице. Открытые глаза Олтигби смотрели в никуда. Я повернулся. Мой сосед, негр, живущий напротив, держал в руке фонарь.
— Святой Боже, — вырвалось у него. — Он мертв, не так ли?
— Мертв. Вы позвонили в полицию?
— Позвонила жена.
— Моя тоже.
Луч фонаря соседа прошелся по телу. Светло-кремовая рубашку Олтигби стала красной. Волосы слиплись от крови.
— Вы его знали? — спросил сосед.
— Думаю, да.
— Его убили перед вашим домом.
— И перед вашим тоже.
— Ага. Мне показалось, что стреляли из ружья.
— Неужели?
— По звуку, из обреза.
— Вы можете отличить выстрел из обычного ружья от выстрела из обреза?
Сосед задумался.
— Да. Я знаю, как звучит выстрел из обреза.
Начали подтягиваться и другие соседи. Миссис Хэтчер прибыла в зеленом фланелевом халате и шлепанцах, с кофейной чашкой в руке. Отпила из нее, увидев тело. На меня пахнуло джином.
— Господи, он мертв? — осведомилась она.
— Мертв, — ответил сосед с фонарем. — Его убили из обреза, — он направил луч фонаря на тело Олтигби.
— Меня сейчас стошнит, — простонала миссис Хэтчер, но все ограничилось тем, что она допила джин.
Мы услышали вой сирены. Патрульная машина вырулила на Четвертую улицу с И-стрит и помчалась к нам в запрещенном для движения направлении. Им не пришлось далеко ехать: опорный пункт Первого полицейского участка располагался за углом на И-стрит. Машина остановилась в визге тормозов, раскрылись дверцы, полицейские выскочили из кабины и проложили путь сквозь толпу. Осветили тело лучами своих фонарей.
Коп постарше взял руководство расследованием на себя. Высокий, с хорошей фигурой, лет двадцати пяти от роду.
— Граждане, давайте отойдем подальше. Видел кто-нибудь, как это произошло?
— Я
Высокий полицейский вздохнул.
— Ладно, как вас зовут?
— Генри. Чарлз Генри. Я живу здесь, — он указал на свой дом.
— Хорошо, мистер Генри, так что вы слышали?
— Я слышал выстрелы. По звуку, стреляли из ружья. Точнее, из обреза.
Высокий коп оторвался от записной книжки.
— Откуда вы знаете звук выстрела из обреза?
Генри выглядел так, словно ему хотелось откусить свой язык.
— Телевизор. Я слышал, как они звучат, по телевизору.
Коп вновь уткнулся в записную книжку. Телезнатоки его не интересовали.
— И сколько выстрелов из обреза вы слышали?
— Два, — ответил Генри. — Только два.
— Стреляли три раза, — вмешался кто-то. — Я слышал три выстрела.
— Я тоже, — поддержал его другой сосед.
Я решил, что пора и мне внести свою лепту.
— Стреляли трижды, — безапелляционно заявил я.
— С чего вы так уверены? — спросил коп.
— Я видел, как все случилось.
Глава 12
Я не сказал Дэвиду Синкфилду о пяти тысячах долларов и о тех материалах, которые хотел продать Игнатий Олтигби. Я солгал, сочинив сказочку о том, что прошлым днем мы с Олтигби встретились по моему предложению, пропустили по стаканчику, и он сказал, что он располагает некоторыми сведениями, которые, возможно меня заинтересуют. И мы договорились, что он заедет ко мне по пути в Нью-Йорк, куда он намеревался отбыть той же ночью.
Мы опять сидели в кабинете Синкфилда, который он делил со своим напарником, Джеком Проктером. Кабинет не впечатлял. Другого, собственно, и быть не могло. Обшарпанные столы, жесткие стулья, ядовито-зеленые стены, поцарапанный пол. На доске висели старые плакаты с физиономиями разыскиваемых преступников, за некоторых даже предлагалось вознаграждение. В кабинете воняло. Потом, сигаретным дымом, страхом.
— Вам следовало позвонить мне, — в голосе Синкфилда слышался упрек. — Вы могли бы позвонить, мы бы все обсудили и, возможно, я бы подъехал к вам перед вашей встречей с Олтигби. И все повернулось бы иначе.
— Вам следовало позвонить ему, — поддержал лейтенанта его напарник. — Олтигби не имел права покидать город. Мы еще не все у него выяснили.
— Вы уверены, что он собирался улететь в Лондон? — спросил Синкфилд.
— Так он мне сказал.
— Да, мы навели справки. Он заказал билет в «Эйр Индия», но не выкупил его.
Я пожал плечами.
— Наверное, он хотел оплатить билет прямо в аэропорту.
— Чем? Тридцатью двумя баксами, что лежали в его кармане?
— А кредитные карточки? — напомнил я. — Кто сейчас расплачивается наличными?