Хочу бабу на роликах!
Шрифт:
– Черт с ней, она старая!
В майку вошло очень много. Но больше снимать было нечего, к тому же оказалось, что наша поклажа не только неудобная, но и очень тяжелая. И автобус придет не скоро, часа через два. Тогда мы сломали палку, навязали на нее узлы и, положив ее на плечи, пошли пешком к себе в поселок. Припекало солнце, пот лил с нас градом, идти было тяжело и неудобно, но мы так хохотали! Мы были как пьяные! Да что – как… мы были просто пьяные от счастья, от любви, от небывалой удачи… Уже подходя к дому, я с ужасом спросила:
– Глебка,
– Есть мудрое решение, Санька! Мы оставим себе грибов ровно на одну сковородку, тем более у нас и холодильника нет. А остальные раздарим. Хозяйке и всем знакомым! Пусть тоже порадуются!
А вечером мы ужинали в местном ресторанчике под названием «Нептун». Как сейчас помню, мы ели потрясающе вкусные ромштексы с картошкой, помидоры со сметаной, а потом еще и взбитые сливки.
Дело в том, что себе мы грибов вовсе не оставили, ведь с ними надо было еще возиться! И пока мы роскошествовали в «Нептуне», туда явился Якуси.
Он деловито направился по открытой террасе к дверям кухни. Кто-то предложил ему пива в мисочке из-под салата, которое тот с удовольствием выхлебал.
– Сашка, эта птица к удаче! Как ты считаешь?
Мне тогда казалось, что все в нашей жизни к удаче. Что ж, через столько лет Глеб своей удачи дождался. Только мне от этой удачи уже ни жарко, ни холодно. Нет, вру, мне холодно, как будто меня голой высадили в Антарктиде. Но это не был озноб, это был холод в душе.
– Саша, – сквозь дрему донесся до меня голос свекрови, – Глеб звонит. Возьмешь трубку?
– Нет, не могу.
– Глеб, Саша не состоянии говорить. Ты вечером занят? Я не смогу быть тут до ночи. У меня в восемь ученик! Хорошо. Я надеюсь.
Раздался звонок в дверь. Свекровь пошла открывать. И что все от меня хотят? Зачем она меня разбудила?
– Сашка, ты что это удумала? – услышала я голос Ульяши. И в комнату вдвинулся огромный букет пионов. – Опаньки, ну и вид у тебя! Мне Светлана Георгиевна сказала, что ты хвораешь. Где взять вазу? Ты смотри, смотри, какие роскошные пионы! А я тебя жду-жду, даже волноваться начала. Звоню, а мне говорят, ты тут расклячилась. Ой, что у тебя с глазами? Такие глаза я видела только в греческой трагедии. Во времена моего детства в Москву приезжала гениальная греческая актриса, Аспасия Папатанассиу, она играла Электру в зале Чайковского… Вот у нее были поистине трагические глаза. А ты кого играешь? Судя по выражению лица, наверное, Медею.
Кстати, Папатанассиу и Медею тоже играла. Хорошо, что у тебя нет детей! Твой красавец что-то натворил? – перешла она на шепот. – Соплей у тебя нет, кашля тоже, значит, это нервы? Несовременно, детка моя! Это раньше у барышень чуть что – горячка!
Уля тараторила так возбужденно, что я поняла – у нее самой что-то произошло. Ведь она вчера еще хотела мне что-то рассказать. И вот примчалась, несмотря на то что терпеть не может Светлану.
– Ульяна Михайловна, вы побудете часочек
– Да-да, конечно, я побуду!
Светлана удалилась.
– Сашка, что у тебя стряслось? Не надо мне вешать лапшу насчет простуды, все равно не поверю!
– У меня нет сил, Ульяша.
– Что ты шелестишь, как умирающая?
– К сожалению, я, наверное, не умру.
– О, понятно! Глеб кого-то трахнул!
– Откуда ты знаешь?
– Догадалась, умная. И кого, интересно?
– Не знаю, но, похоже, пол-Москвы.
– Ну и что?
– Как – ну и что?
– Да так! Мужики вообще склонны к полигамии А вернее, к блядству. Это естественно. Если он не подцепил СПИД, ничего страшного. Остальное можно вылечить.
– Уля!
– Что – Уля? Я оскорбляю тебя в лучших чувствах? Да?
– Ну да…
– Ничего подобного! Просто ты жила много лет в шорах, а когда шоры спали… Впрочем, расскажи-ка мне все по порядку, может, это еще полная чепуха! И не говори, что у тебя нет сил. Найдутся. А расскажешь, сразу легче станет. Тебя небось распирает…
– Нет, это тебя распирает. Что там с твоим Сигизмундычем?
– Мы вчера с ним целовались, можешь себе представить?
– Уля! Где же вы целовались?
– У него в кабинете! Смешно, да?
– Нисколько. И как тебе?
– Да я даже не знаю… Но в общем… Мне понравилось.
– А дальше-то что?
– Не знаю! Он сказал: может быть, нам уже хватит общаться в этом кабинете? Как по-твоему, что это значит?
– Это значит, что он хочет тебя куда-нибудь пригласить. Пригласил?
– Пока нет.
– А что ты ему сказала?
– Я как-то растерялась, если честно.
– Уля!
– Я понимаю, в моем возрасте и с моим жизненным опытом это чудовищно глупо, но…
– А может, тебе пригласить его в гости? Ему известно, что ты живешь одна?
– Почем я знаю, что ему там известно…
– Но ты волнуешься?
– Еще как! И это само по себе хорошо, правда? А то я себя уже чувствовала мумией. Ну все, я высказалась, и мне легче. Теперь ты излагай!
Я рассказала ей о разговоре, услышанном в уборной.
– И это все? – воскликнула она. – Сашка, да ты же просто кретинка! Мало ли что болтают завистливые бабы! Да об известных, популярных людях всегда плетут невесть что! И это все знают! А ты поверила? Глупость высочайшей пробы!
– Но откуда же они могут знать?
– Что? Ах, что он великий трахальщик, да?
– Да!
– Сашка, милая моя, нельзя же быть такой наивной! Неужто ты думала, что Глеб хранит тебе незыблемую верность? С его-то данными? Но поверь, если баб много, это чепуха! Когда одна, это куда хуже!
– Улечка! Пожалуйста, достань вон с той полки «Историю КПСС»!
– Сашка, ты совсем умом тронулась?
– Пожалуйста, ничего не говори! Но «Историю» достань!
Уля вскарабкалась на стул и достала толстый том.