Шрифт:
ГЛАВА 1
Маленькая девочка стояла у окна и, кусая губы твердила:
— Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой! Хочу быть богатой и знаменитой!
— Таки Роман Александрович, горячо настаиваю на наличии своих трудностей, имею добавочное сожаление о том, что ви в них тоже участвуете!
— Семен Моисеевич, я тоже рад вас видеть!
— И я! Таки до всех есть предложение, не создавать друг другу трудности, шо мешают личной жизни!
— ????
— Ви отправляете сотрудника
Семен Моисеевич вытер платком лоб и продолжил:
— За это у меня портится настроение, разливается желчь, и потому я не могу перед супругой исполнить свой долг. А я давал свою подпись в ЗАГСе и еще говорил перед раввином слова. А слово Семена Рискина — это мое слово, потому сильно его уважаю, и очень им дорожу! Моя Розочка за то мое настроение ощутимо огорчается и лишает меня эээ…
Кончики ушей финансового директора покраснели, но он продолжил, выкрутившись из ситуации:
— Гм! Все становится от своих мест очень далеко. Мне таки на голодный желудок размышляется ночью на кабинетном диване о философии жизни абсолютно не за те вещи! — Тут он развел руками.
Потом глубоко вздохнул, медленно выдохнул и решительно продолжил:
— Поскольку такое недоразумение нужно оформить, пишите приказ. Нет, два приказа. Хотя можно в одном, но в два, нет, в три параграфа. В первом — отправить на Южный полюс, вторым — перед отправкой подписать расходно-кассовые документы, третьим — замечание и лишить премии.
Шлепнул папкой по столу, всплеснул по-бабьи руками:
— Да и зачем, скажите, ему премия среди пингвинов? Премии лишить за нарушение финансовой дисциплины. Ви же знаете, у меня слабое здоровье и только она мне помогает вижить в этих акульих условиях. Ви спросите кто она? А я вам скажу, таки это — финансовая дисциплина!
Он на мгновение мечтательно вздохнул:
— Да, я имею скучать по тому времени! — Тут же схватился обеими руками за грудь:
— Умоляю, не делайте мне изжогу, я стар и помню советскую финансовую дисциплину, вот это был образец…
Молодой человек, сидевший в кресле своего отца, его перебил:
— Семен Моисеевич, а из какого отдела сотрудник командирован на Южный полюс?
— Из орготдела, — он присел к столу.
— Воронова — начальник. Там бардак. Вечный всеобщий бардак и никакой финансовой дисциплины! Два человека в подчинении и всегда….
— Я понял! Я ВСЕ ПОНЯЛ! У вас еще какие-то вопросы, которые я помог бы решить? Нет? Благодарю, и не смею задерживать.
Семен Моисеевич пожал плечами, развел руками, забрал документы, аккуратно положил их в доисторическую картонную папку с завязками, поднялся и вышел.
Из комнаты отдыха выглянул стажер на должность начальника службы безопасности холдинга:
— Рома, а что это было?
— Ни что, а кто! Это был Рискин Семен
— А Южный полюс откуда образовался? Кого туда закатал биг-босс?
— Вот и мне интересно. Сейчас узнаем.
Роман Александрович нажал кнопку старинного интеркома:
— Полина Платоновна, Воронову ко мне пригласите.
— Вороновой нет на месте. Таня Коркина, сотрудница отдела, устроит?
— Давайте.
Мужчины ждали недолго. Буквально через три минуты в кабинет гендиректора вошел… вошла… вошло…нечто, наверное, все-таки женского пола. Монтажные штаны цвета хаки с множеством больших и маленьких карманчиков, беленькая футболочка, пестрая флисовая курточка, на носу очки, закрывающие половину лица и белая с оранжевыми и зелеными клиньями бейсболка козырьком назад.
— Здрасть. Звали? Я — Коркина, из орготдела.
— А имя …?
— Тош… Татьяна.
— Гм. Татьяна, скажите, а кто у вас сейчас на Южном полюсе?
— Почему сейчас? Он всегда там. Эмик.
— Угу. Эмик. А Эмик у нас кто?
— Эммануил Пряхин, он программер, он и по железу, и по спецэффектам. Он и хакнуть может. Умный. Но — дурак.
Татьяна явно чувствовала себя дискомфортно в этом огромном кабинете, переминалась с ноги на ногу, смотрела с тоской в окно.
— Роман Александрович, — начала она ныть, — может, я пойду, работы страсть как много!
По мнению стажера, она не достаточно талантливо «косила» под девочку из деревни, а может, как двоечница филфака практиковалась в говоре какого-то села, отрабатывая материал для зачета.
Этот ребенок, сжав ладошки перед собой, продолжал почти на одной ноте:
— Если до конца работы РАБОТУ не выполню, то Регина Александровна меня к Лехе не пустит, скажет, что сначала работа, потом уроки, а потом Леха! Уроков — море. А без Лехи — никак, тогда коллоквиум и курсовик полетят клином. На юг.
Романа Александровича ситуация забавляла, но он продолжал изображать строгое начальство:
— Ничего не понял. Давай по порядку. Кто такой Леха?
— Леонард Делакруз. Мой однокашник — это называется носитель языка. Он из Франции. Я на инязе учусь, на третьем курсе. У меня три вторых языка: французский, итальянский и испанский. Грамматику почти знаю, а говорить — засада. Говорить и знать грамматику — это… ну…, короче, это — сильно разные вещи. Надо общаться с носителем языка, а не только по книжкам. Надо сленг понимать, юмор, чувствовать язык. А этому без живой речи не научишься. Вот. Как-то так. Я, правда, и сама не очень поняла, что сказала. Но вы поняли!