Хочу ее

Яблонская Альбина

В бежевом костюме-тройке, но без галстука. Волосы короткие, не больше пары миллиметров. Но я знала, что они темно-русые. Любила в них зарыться пальцами, пощекотать себе ладонь. Погладить его по голове будто играючи. Максим будил во мне улыбку, рядом с ним хотелось улыбаться.

Особенно сейчас. Мне до боли захотелось подойти и ощутить этот прилив эмоций. Настоящих и хороших. Приятных. Он выглядел именно так, как представляешь мужчину. Сильный, твердый как скала. Но в то же время внимательный, близкий, теплый. Добрый… Не зря он носил свою фамилию — Добрынин.

Хотя добрым был только со мной. Весь уголовный

мир его ненавидел. Он был просто адом для бандитов.

— Господи, Ульяна… — разводил он руками и осматривал меня со всех сторон. — Ты просто шикарна.

Его зеленые глаза скользили по моим плечам. Казалось, что они ласкают беззащитную кожу как пальцы. Его теплые ладони. Знакомые мне не первый год. И в те редкие секунды мне хотелось, чтобы руки опускались ниже. И снова ниже. Словно в темноте, пока никто не видит. Будто я обнажена и платья нет. А все эти гости, украшения… Вся эта канитель и мишура — они только балласт, обычный фон.

Мне так хотелось убежать с этим мужчиной. Скрыться от других. И просто чувствовать его объятия. Дыхание. Стук сильного большого сердца.

Но вместо этого я просто повторяла:

"Он ведь брат. Мой брат… Пускай и сводный"

2

Макс

Ульяна была бесподобна.

В этом свадебном платье, с колье на нежной шее… Его нижняя часть так и манила взглянуть на грудь. Красивую, упругую. Соблазнительную. Моя сестра была красавица. Порой мне казалось, что я жалею из-за этого факта — что мы с ней родня. Что я ей брат, а она мне сестра. Я знал ее почти с пеленок. Наши родители сошлись, еще когда мне было восемнадцать. Я был зеленым юнцом, учился в Академии МВД. Тогда я поклялся ее отцу защищать Ульяну. Чего бы мне это ни стоило. До последних сил, даже если для этого мне придется в лепешку разбиться — я все равно стану между ней и опасностью.

Вот только были вещи, которых нельзя контролировать. По крайней мере, я не мог.

Годы пролетели незаметно. Я уже капитан полиции. Холостой тридцатилетний опер, который попал в свой самый ужасный сон. Она выходит замуж, Уля надела кольцо и фату. А значит, я ей больше не опекун. Теперь она под крылом у другого. И как бы ни бесил меня этот мажор Шептицкий… я приму ее решение с мужеством.

Я поклялся быть рядом, поклялся защищать. Эта девушка останется в моем сердце навсегда. Пусть даже она не моя жена. И я знал, что это никогда не станет явью. Нам с ней не положено быть вместе, просто нельзя. И я не могу. Не можем мы оба.

— Ты так красива… — не мог я налюбоваться. — Боже, как тебе идет белый цвет.

— Думаю, он всем идет, — кокетничала Уля. — Но мне приятно.

Она любила кокетничать, поиграть со мной. Развести на эмоции. Для нее это было только игрой, как и для большинства девчонок. На моих глазах из зажатого подростка она превратилась в шикарную женщину. Таких не сыскать. Говорю это авторитетно. В сыске я понимаю, это уж точно.

У нас не было с ней секретов.

Когда-то. Когда она была младше, а я выступал ее гарантом, ее опорой. Просто старшим братом. Но с возрастом эта нить истончилась, оборвалась. Мы перестали понимать друг друга. И даже больше… Дошло до того, что я уже сам себя перестал понимать.

Что я чувствую к ней?

Это долг, привычка? Или… Что это? Почему я так расстроен видеть ее в свадебном наряде и просто фальшивлю? Из последних сил нацепляю улыбку, чтобы она не подумала, будто я не рад за сестру.

В итоге мы стояли и смотрели друг на друга как в последний раз. Я на нее. А она на меня. Было неловко и волнительно. Мне столько ей хотелось сказать, а с чего начать — не понимаю. Только вот вырвался с работы, перекинул дежурство на товарища, взял этот щегольский прикид, как у мачо… Только я не такой. Я так не умею.

И в этом моя главная проблема. Порой я слишком принципиален. Консервативен. Кому нужен "правильный" парень? Всем подавай каких-то козлов.

Но я ее не виню. Винить в чем-то Улю — это самое последнее, что я буду делать в этой жизни.

— О! — заметил меня Влад Шептицкий. Чей сынок украл мою сестренку. — Максим! Мы вас уже заждались! Меня жена весь вечер пилит вопросом: почему я не нанял охрану?! А я ей отвечаю: у нас на свадьбе будет начальник оперотдела, кто защитит нас лучше?!

— Владлен Николаевич, поздравляю вас.

Мы пожали руки. Я тут же упустил из виду Ульяну. Она куда-то подевалась. Неужто обиделась, что не уделил ей внимания?

— Как служба, вы все еще капитан? — хлопал он меня по плечу. Семья Шептицких на слуху. С ними никто не хочет быть в контрах. Тем более что теперь Влад шел в депутаты. А это дело серьезное, на войне все средства хороши. С таким человеком лучше дружить. — Вам давно уже пора на повышение, Максим. Зачем вам эта грязная работа — вам бы наверх, куда-то в штаб. А преступников ловить оставьте тем, кто хочет быть героем… Да и финансовое положение улучшить не мешало бы. А там и семья глядишь появится, — заставлял он меня краснеть и чувствовать себя неловко. Разговоры о семье меня всегда высаживали, словно что-то дикое. — А жену и детишек содержать сейчас ой как недешево, — говорил мне свекр Ульяны. Серьезно нахмурив брови.

Хотя я знал — он просто болтает. Подбивает ко мне колышки. Он со всеми это делает. Мутный тип. Ему выгодно держать под колпаком кого-то в полиции. И чем выше должность "друга", тем выгоднее. Но я к таким вещам не стремился. Пока не спешил.

Я вообще сюда пришел с одной-единственной целью — станцевать с ней танец. Последний перед брачной ночью.

— Извините, я отлучусь ненадолго, — кивнул я Шептицкому.

И пробежался взглядом по толпе. Искал невесту. Большое белое платье со стразами. Красиво уложенные темные волосы под фатой. И черные глаза. Пронзительные, яркие, порой жестокие и непонятные мне. Я представлял их в тяжелые моменты и мог узнать среди тысяч других. Узнал бы Улю по глазам, легко. Достаточно взгляда.

Но где же она сейчас? Пропала со свадьбы — собственной свадьбы?

Я вышел из здания, прямо под аркой из гелиевых шариков в честь молодоженов. И увидел ее одну, на улице. Стоящую на летней площадке — она смотрела на луну. О чем-то думала.

— Замерзла? — спросил я, сняв с себя пиджак.

Набросил на ее хрупкие плечи и как бы укутал сестру в свою одежду. Чтобы было поуютней. Не хватало еще заболеть в такой день.

— Теплый… — сказала она тихо.

Повернулась ко мне лицом. И в свете полнолуния блеснула слезинкой. На щеках были четкие дорожки от воды.