Хочу тебя испортить
Шрифт:
День тянется, будто резиновый. Я заставляю себя умыться и выйти из комнаты, чтобы помочь маме с ужином. За возней дурные мысли постепенно приглушаются, но время все равно стоит на месте.
Когда в дверь звонят, несусь со всех ног открывать. Забившаяся в груди надежда снова оказывается жестоко задавлена горьким разочарованием. На пороге Чарушин.
— Ты должна поехать со мной, — встревоженным голосом сообщает он, опуская какие-либо приветствия и вступительные речи.
И меня охватывает поистине чудовищное волнение.
34
Как
20:32
— Одесская областная клиническая больница… — в динамике что-то скрежещет, и последние слоги кажутся смазанными.
— Алло! Алло! — кричу, ощущая, как по взмокшей и напряженной спине непрерывно летает ледяная дрожь.
— Мы вас слышим. Говорите, пожалуйста, — отзывается механическим тоном оператор. — Что у вас произошло?
— Не надо ее трогать, — орет кому-то Бойка. Я не заметил, когда он подбежал. У самого сознание плывет. Не знаю, на чем фокусироваться. — Не поднимать! Отойдите! Все, мать вашу, на хрен, расступитесь!!! Ей нужен воздух. Ей нужен воздух… Господи…
Толпа расходится, оставляя Кира с Варей вдвоем. Он падает перед неподвижной девушкой на колени. Асфальт мокрый после дождя. Трудно что-то разобрать в темноте, но я очень надеюсь, что там нет ее крови.
— Молодой человек? — тем же обезличенным тоном окликает меня оператор. — Что у вас произошло? Кому-нибудь нужна медицинская помощь?
Отворачиваюсь, когда Бойка, скручиваясь в три погибели, касается лбом Вариного лица.
— Да, — с трудом выдыхаю. Грудь тисками зажимает, дышать не дает. На глаза наворачиваются слезы. — Да, нам нужна медицинская помощь.
— Хорошо. Коротко опишите, что случилось, чтобы мы знали, какую бригаду к вам отправить.
— Девушка… Ее сбила машина.
— Она в сознании?
— Нет… Нет, она без сознания…
19:27
Ничего толком Варе объяснить не могу. Да она и не спрашивает. Вот только англичанка не хочет ее со мной отпускать. Может, и правильно… Может, и не стоило мне приезжать. Я просто не знаю, что еще сделать. Варя уходит в свою комнату. Несколько минут оттуда доносится приглушенная ругань.
Я топчусь в коридоре, пока девушка не возвращается. Она быстро обувается, хватает с крючка куртку и, игнорируя поток устрашающих увещеваний, вылетает из квартиры впереди меня.
На лестнице встречаем Франкенштейна.
— Куда? Что уже надумали?
Все ему, блядь, надо знать.
— Добрый вечер, — сухо здороваюсь и сбегаю вниз следом за Любомировой.
Выскочив из подъезда, на ходу снимаю тачку с блокировки. Варя первой забирается в салон. Заметно волнуется. Меня и самого вовсю полощет изнутри. С тех пор, как получил от Кира сообщение, зреет там некое паскудное предчувствие.
Mr Бойка: По поводу Любомировой… Все знаю. Можете сворачивать этот наеб. Мне похуй. На вас обоих.
Увидев
— Зная Кира, стоит объяснить ему все сразу, иначе он такого нахуевертит… Не разгребешь потом, — рассуждаю по дороге, чтобы как-то притупить учащенное сердцебиение.
— Угу, — вся реакция со стороны девушки.
Трясет ее прилично. Почти так же, как в тот вечер, когда у нариков ее вырвал. Странно.
— А утром, когда вы уезжали, он как, нормально себя вел?
Пытаюсь понять, не успел ли Бойка ей выдать какую-нибудь гнусную мерзость.
— Нормально, — шепчет Варя и опускает взгляд. — А ты сам… Откуда узнал, где я?
— Приехал к вам, — поясняю и на мгновение замолкаю, чтобы оценить обстановку на соседней полосе, прежде чем перестроиться. — Верняк, к Бойко. Кира не застал, а трубу он не берет. Попросил тебя позвать, Ренат Ильдарович и сказал, что больше не живете у них.
— Да… — глухо тянет Любомирова.
— От остальных узнал, где зависают сегодня.
— Далеко это? — поднимая взгляд, смотрит с какой-то надеждой.
Когда так делает, каждый раз в груди что-то сворачивает. Жаль ее. Любую-другую тоже было бы. Может, Бойко трудно выцепить подобное, а у меня три сестры. Но Варю все же больше других чужих защищать охота. Случается, что встречаешь людей и понимаешь, что они в этом мире какие-то особенные. Именно такой и является Варя Любомирова. Только Бойке [9] на эту высоту еще подниматься и подниматься. Свои же чувства не тянет. Считает все херней и умышленно дичь творит, не осознавая, что может не просто все шансы на взаимность разрушить. В бешенстве способен серьезно навредить ни в чем неповинной девчонке.
9
Здесь: склонение не фамилии, а прозвища «Бойка».
Сразу ведь видно было, что закоротило его на ней. Я сам охренел. Не ожидал от Кира чего-то подобного. Отчасти даже какая-то зависть моментами хватала. У меня ничего такого и близко не случалось.
Бойка с Любомировой, сталкиваясь, такую энергию выдают, что на десятки метров искры летят и всех заряжают.
— Далеко? — повторяет Варя вопрос, потому как я за своими мыслями провтыкал ответить.
— Уже недалеко.
Есть в нашем городе пляж с таким высоким, выстроенным из бетонных плит, пирсом, с которого только безумцы прыгают. Ну и наша адреналиновая компашка. Летом после тренировок часто там зависаем. Не знаю, что потащило Кира туда в конце ноября.
Впрочем, увидев его выбирающимся из воды, удивляюсь мало. Делать то, на что нормальный человек не решится — в этом весь Бойка.
Едва глушу мотор, Варя выскакивает из машины и зовет его по имени. Только вряд ли до берега долетает. Мало того, что из припаркованной рядом тачки музыка орет, так еще остальная тусня шум поднимает. Походу, они все полуживые.
Отряхнувшись от воды, Кир быстро взбегает по ступеням обратно на самую высокую поверхность, раскидывая руки, что-то орет в ночь и, хрен знает в какой раз подряд, сигает в бушующее море.