Хочу тебя напрокат
Шрифт:
Хан молча пьёт свой клюквенный морс, изредка забрасывая в рот сушёную вишню, тоже поставленную на стол.
После супа официант приносит мне чай, тарелку с тёплыми сырниками и миску со сметаной.
— Я лопну.
— Ты же любишь сырники, — говорит Хан. — Клим говорил, что любишь.
— И жарил их иногда. Только у папы изюм всегда подгорал, — говорю с лёгкой грустью.
Хан снова тянется в мою сторону. Но на этот раз придвигает к себе чашку со сметаной и начинает обмакивать в неё
— Откуси.
— Знаешь, я не маленькая. Могу и сама… — отказываюсь, хотя перед губами маячит аппетитный сырник с щедрыми потёками сметаны.
Мне в каждом жесте Хана чувствуется какой-то взрослый намёк, и протянутая рука, и стекающая по сырнику густая сметана — не исключение.
— Ещё бы банан в сметану макнул, — но всё же склоняюсь, откусывая.
Замечаю, как при этом меняется взгляд Хана. Темнеет, становится жарким и опасным.
Хан кормит меня с рук, и по телу разливается непристойный жар.
Остаётся лишь небольшой кусочек, который я прихватываю пальцами, мазнув губами по подушечкам мужских пальцев. Он медленно откидывается на спинку дивана.
— Запачкала нижнюю губу, вытри, — рекомендует хмуро и крепко складывает руки под грудью.
Как будто даёт себе обещание не приставать ко мне чересчур открыто и провокационно.
Хотя бы на людях.
Но что будет, когда мы останемся наедине?
— Наелась? Или ещё заказать? — предлагает Темирхан.
— Спасибо, я сыта.
От тепла помещения и сытости меня размаривает и начинает клонить в сон.
Мысли становятся тягучими и ленивыми, но, кажется, Темирхан позвал меня не для того, чтобы накормить и потрепаться со старым приятелем.
Он говорил о бизнесе отца, который я могу потерять, если не буду держать себя в руках.
Пытаюсь собраться с мыслями.
— Что там с Ковалем? У нас сегодня важное дело?
Темирхан расплачивается по счёту, но Ярослав выходит и отказывается принимать оплату:
— В память об армейском друге, — улыбается мне, кивая.
— Папа всегда платил по счетам, — возражаю я, и только потом мужчина принимает деньги, провожая нас на выход из заведения.
— Приходите ещё!
Прохладный воздух немного отрезвляет и привносит ясность в мысли.
Темирхан снова набрасывает мне на плечи пиджак и придерживает за руку, направляясь к парковке медленным шагом.
Снова повторяю вопрос, не дающим мне покоя:
— Так что там с важным делом?
— Это оно и было, — отвечает Хан.
— Не поняла.
— Проверить, всё ли с тобой в порядке в плане… беременности и накормить. Ты в моём доме, похоже, и чёрную икру есть не станешь, — усмехается Темирхан.
— Не стану. Не люблю чёрную икру. Вообще морепродукты не
— А что ты любишь?
«Тебя…» — едва не вырывается из моих губ.
Но я вовремя добавляю мысленно, что это осталось в прошлом.
Дурацкая, почти детская влюблённость в друга отца, оказавшегося рядом. Близко-близко, но не перешедшего черту.
Хотя у него была такая возможность, и я бы не сопротивлялась.
— Почему ты остановился? Тогда, в гостиной? Ты получил бы всё, что захотел?
Провокационный вопрос. Темирхан смотрит на меня с нескрываемой жаждой, и я сама словно напрашиваюсь, подталкивая его к пропасти без возврата.
— Ты мог бы заняться сексом. Я бы не сказала тебе «нет»…
Едва стою на ногах, возле его внедорожника, и чувствую, что слабею, но внутри крепнет желание и беспокойный жар, от которого пылает всё тело, лишь усиливается.
Между ног пульсирует желание. Бельё становится влажным и начинает мешаться.
— Мог бы. Но, как я тебе и сказал тогда, иначе хотел, — выдыхает хрипло, оказавшись рядом.
Его грудь часто вздымается и опускается, почти касаясь моего тела.
— Красиво. Правильно… Не так, как с другими, в общем.
— А сейчас?
Делаю последнее движение и сама прижимаюсь к нему на тёмной парковке, быстро просовывая ладонь под ткань просторной футболки.
Кожа Темирхана очень горячая, и мышцы пресса сокращаются сильной волной, когда я трогаю его, уводя пальцы на границу резинки джинсов.
— Сейчас?
Темирхан резко подхватывает меня под попой и толкает спиной на металл машины, заставляет обхватить его за торс ногами и резко прижимается на всю длину напряжённого члена.
— Трахнуть тебя хочу, маленькая. Долго-долго трахать, чтобы вылезла из моей головы на хрен.
— Трахай. Чего ждёшь?
— Да уж. Чего я жду? — мотает головой из стороны в сторону и резко сминает попу.
Хан нащупывает пальцами ручку на двери внедорожника и опускает меня на заднее сиденье, забираясь следом. Подминает под себя и обрушивает град поцелуев, яростно сминая руками одежду.
Глава 10
Диана
Хан действует напористо и жадно, без лишних сантиментов и танцев с бубнами вокруг самого главного — ему хочется секса.
Горячего и жёсткого секса.
На всю длину возбуждённого члена, с тягучей оттяжкой и мощными рывками, с утробными, громкими стонами.
Похоже, переждать эту бурю и отменить уже не получится.
Хан так быстро и легко избавляет меня от джинсов и кофточки, раздеваясь следом, что в голове мелькает горькая мысль: скольких девушек он поимел за всю свою жизнь так же — быстро и жёстко трахая на заднем сиденье авто?