Хочу твоим первым
Шрифт:
– Не дам, - отвечаю я.
– Ты сказал, что в твоей квартире я могу делать все, что хочу. И передвигаться куда хочу. Так и поступи.
– И откуда только смелости вдруг у тебя взялось, - вытягиваю с очередной издевкой.
Не понимает, как сама издевается надо мной? Сколько уже можно.
– Оттуда.
– Дай мне свой телефон, - говорю я, потому что кое-что начинает доходить.
– Нет, я не дам. Зачем?
Непроизвольно прячет свой старенький смартфон, с которым до сих пор ходит, за спину.
–
– Сообщение здесь ни при чем.
– Да? Заливай.
Арина молчит.
– Ну, - подгоняю я. – Если не оно, то в чем дело?
Стоит, проводит интенсивный мыслительный процесс.
– Ладно, выдыхает после паузы. – Я…перешлю его тебе…уже после того, как окажусь дома.
Такое заявление вводит меня в окончательный ступор.
– Серьезно? Бельчонок…
Делаю шаг к ней, но Арина отскакивает от меня, словно от чумного.
– Не подходи ко мне, Гордей!
– Да блин. Что там, в этом дурацком сообщении? Ты можешь мне сказать?
– Узнаешь позже.
– Нет, я узнаю сейчас.
Подхожу к ней вплотную, и пытаюсь перехватить телефон из ее рук. Сопротивляется, не дает.
Отступаю, потому что не могу применить силу. Не драться же с ней.
А еще понимаю, что устал, охренеть как устал уже от ее нестабильных изматывающих всю душу недоотношений.
– Ладно, сдаюсь, - выдыхаю.
– Если ты так хочешь…Поехали.
Она кивает, и я распахиваю перед ней дверь.
…
В молчании доезжаем до дома ее тетки. Высаживаю, убеждаюсь, что доходит до квартиры.
– Ладно, звони, если что, - бросаю ей и, развернувшись, спускаюсь вниз.
Уже при подъезде к дому мой телефон сообщает о новом входящем.
От нее.
Видеозапись.
Открываю и пялюсь на себя самого, сидящего на диване в клубе в расслабленной позе пару недель назад и заявляющего наглым самоуверенным голосом «Да сдалась она мне. Получу свое, и пусть катится этот Бельчонок, нахрен, на все четыре стороны».
Глава 51. Это просто жесть
"Жизнь – сказка в пересказе Глупца. Она полна трескучих слов. И ничего не значит".
У. Шекспир
Гордей
«Да сдалась она мне. Получу свое, и пусть катится этот Бельчонок, нахрен, на все четыре стороны».
Пересматриваю видео, а потом снова, снова и снова.
Пялюсь в экран телефона, словно дурак и ничего сообразить не могу.
Что за… очень и очень нецензурно...И кто, блин, додумался заснять и прислать этот пьяный бред, о котором я сам забыл буквально через секунду после сказанного, моему Бельчонку?
Что за сука слила?
Злость закручивает, но еще сильнее бьет под дых, перекрывая все остальные чувства и реакции, осознание,
Эти мысли пробивают, захватывая, и бесцеремонно сгребают все мои чувства в одну тугую, самозакручивающуюся, стягивающую болью спираль.
Отчаяние из тех, что невозможно контролировать, нарастает.
Внутренности сжимает, в груди образуется мощный пульсирующий узел.
Хочется закурить, но сигарет в машине я не нахожу. Чертыхаюсь, ударяю руками по рулю, хватаю телефон и набираю брату.
– Да, - отзывается тот довольно быстро, и я тут же набрасываюсь на него с обвинениями.
– Это ты, сука, заснял, а теперь отправил ей? – давлю, не церемонясь.
Если он, достану, где бы он ни был, и забью до полусмерти.
– Ты о чем? – разыгрывает недоумение.
Голос звучит резко и отрывисто, в телефоне шумы. Я понимаю, что брат сейчас за рулем, но не собираюсь облегчать ему жизнь и переносить этот разговор на потом.
– Ты знаешь, о чем, - говорю я.
Выскакиваю из машины, обхожу круг, чтобы хоть как-то успокоить нервы.
– Я тебе, ясновидящий, что ли, блин? Объясни нормально.
Мне претит мысль, что это Демьян меня так подставил, и если он сейчас играет...
– В клубе зависали, помнишь?
– Ну…, - неопределенно тянет Демьян, для которого, походу, все загулы слились в одну серую однородность, - допустим.
– Я ляпнул фигню, а кто-то заснял и прислал сейчас Бель...Арине, - поправляюсь, потому что ему дай только повод.
– Скинь, - бросает в трубку Демьян и тут же переходит на маты. – Да, блин, они че, совсем оборзели! Я и на сорок не превысил. Короче, кидай, разберемся.
Скидывает вызов, а я отсылаю ему сообщение.
Снова сажусь за руль, завожу мотор и начинаю разворачиваться, чтобы снова ехать к Арине, и…не знаю что…переубеждать.
– Помню я тот раз. Я слева сидел, ты правее. А съемка велась, посмотри с какого ракурса, - получаю от него голосовое.
И сразу же за ним еще одно.
– Девки там весь вечер толклись и не одна, но точно не скажу, кто именно. Делай выводы.
А потом еще.
– Сочувствую.
Вот это его «сочувствую», меня окончательно добивает и отбрасывает в омут безысходности и гнетущей, беспросветной, тягучей и болезненной тоски.
Потому что уже понимаю и сам, все, что так старательно выстроил с Бельчонком за этот месяц, рассыпается сейчас, словно карточный домик и я ничего не могу с этим поделать, кроме как утопать в бессильных ярости, злобе и отчаянии.
Последнее особенно сильно и максимально болезненно.
Горит все в груди, скручивает, режет, будто по живому. Пульс набатом стучит в висках.