Ход пешкой
Шрифт:
Однако удара не последовало. Демоницу отшвырнуло к стене, она ударилась о камни и сползла на пол. Ниида повернулась наконец и встретилась взглядом с желтыми пронзительными глазами, столь дикими и звериными на спокойном человеческом лице.
В этих глазах плескалась бездна.
– Ты напала на нее, – тяжелым голосом сказал квардинг. – О чем ты думала? Или в вашем мире думать не учат?
Девушка молчала. Зато ее соперница, услышав эти слова, вскинулась и зарычала:
– Убей ее! Я хочу, чтобы ты ее убил!
– Ариана, она претендентка, – не
– Я выйду за тебя! Завтра же! Сегодня! Убей ее!
– Это причина, – согласился он, по-прежнему глядя на рабыню.
Звериные глаза мерцали, когда хозяин изучал рваную рану, рассекающую ее лоб. Самый страшный кошмар ожил. Не видеть, не плакать. Кровь заливала лицо. Каждый вздох давался с трудом. Несчастная закрыла глаза и сжала дрожащие губы, надеясь, что за кровью будут незаметны ползущие по щекам слезы.
– То есть ты станешь моей женой сегодня же? – уточнил демон у невесты.
– Да!
– В этот раз, Кэсс, ты меня не остановишь. И пытаться не смей, – с тихой угрозой в голосе сказал квардинг. – Открой глаза. Ты должна смотреть.
Голос не слушался, поэтому ниида лишь отрицательно покачала головой.
– Открой. – Жесткие пальцы больно стиснули подбородок. – Ты не представляешь, в какой я из-за тебя ярости все эти дни. Поэтому даже не думай противиться.
Сжав руки в кулаки, рабыня подчинилась – открыла глаза и отшатнулась, увидев в зверином взгляде приговор.
– И ты не закричишь. Не упадешь. Ты будешь смотреть. – Хозяин отнял руку и повернулся к другой участнице схватки.
– Ты обратилась, – спокойно сказал он. – Обратилась, чтобы испортить и изуродовать то, что я назвал своим. Решила, что я твой ручной зверь?
Он приближался медленно, даже не утратил человеческого облика, как и тогда, в таверне… Но невеста залилась мучнистой бледностью.
– Амон…
Кэсс, как и тогда, не успела понять, что же он сделал, ибо движение было по-змеиному стремительным. Девушка лишь увидела, как Ариана, которая наверняка могла переломить голыми руками не одного воина Ада, в ужасе отпрянула, упираясь лопатками в стену, вскинула руки в попытке защититься, а потом повалилась на пол, и кровь из разорванной шеи толчками полилась на белый мрамор.
Ничего не оставалось – только смотреть. Ниида застыла бледная, парализованная ужасом. Краем глаза она видела, что ангелы, стоявшие в толпе, отводили глаза, а демоны один за другим преклоняли колени, то ли отдавая последнюю дань уважения убитой, то ли подтверждая право квардинга на самосуд. Странно. Ведь эта дева из знати – неужели за нее не будут мстить или требовать расправы над убийцей? Кэсс, как всегда, занимали странные и посторонние мысли. О себе лучше бы подумала. Амон обернулся. Несколько шагов, и вот он стоит напротив. Покрытые кровью ладони осторожно легли на израненный лоб, исцеляя.
– Ты зверь, – почти беззвучно прошептала она.
Квардинг промолчал, подхватил ее на руки и шагнул с галереи вниз, в пустоту.
В
– Так о чем ты думала? – Ярость в его глазах не уменьшилась, даже стала сильнее. – Ариана – тысячелетняя демоница. А ты…
– Глупая дуреха?
Она выпрыгнула из кровати, уже поняв, что случившееся не было сном.
– О чем я думала? – И в голосе обида. – О твоих руках на ней. О том, как ты…
Ниида всхлипнула. Квардинг стремительно шагнул к ней и накрыл рот ладонью.
– Не смей это говорить.
Невольница рванулась прочь, с удивлением понимая, что ее не удерживают.
– Я хочу свободы, – тихо сказала она в полумрак. – Не могу больше так.
– Нет. – В желтых глазах опять вспыхнула звериная искра. – Не отдам. Тебя. Никому.
Жесткие пальцы стиснули плечи.
– Тебе придется. Риэль говорил, – мрачно ответила Кэсс. – У тебя нет выбора.
– Риэль… – Амон напрягся. – И что же еще говорил или делал Риэль? Как ты тут наслаждалась жизнью в мое отсутствие? Покажи.
У нее не было сил еще на одну стену, поэтому пришлось подчиниться.
Она смотрела в узкие кошачьи зрачки, разрешая демону увидеть все, что произошло. Его лицо то прояснялось, то мрачнело. Несколько раз он будто хотел что-то сказать, но замолкал. А когда в нечеловеческих глазах появилась настоящая человеческая боль, девушка не выдержала, поднялась на носки, ласково провела руками по окаменевшему лицу и даже попыталась улыбнуться. Губы дрожали, и улыбка вышла до крайности жалкой. Это стало последней каплей. Квардинг не выдержал, схватил ее, прижал к себе.
Ниида уткнулась лицом в горячую кожу и всхлипнула. Он один такой – непонятный, насмешливый. Сильный. Только рядом с ним она чувствовала себя маленькой девочкой, которую можно пожалеть, только рядом с ним жизнь обретала смысл. Только он мог заглянуть в глаза так, что весь мир вокруг переставал существовать, пол уплывал из-под ног, а слышно было лишь смятенное биение сердца. И когда он смотрел вот так пытливо, как сейчас, слегка приподняв правую бровь в немом вопросе, почему ей казалось, что он может защитить ее от всего мира? И как страшно становилось при мысли, что его вдруг не будет рядом!
Рабыня безуспешно боролась со слезами, когда хозяин наклонился и обжег ее губы поцелуем. Он целовал ее так же, как в свое время бил – сильно, страстно, упоенно. И в этом был весь Амон. Он все делал как-то наотмашь, словно в пылу кровавой битвы. Люто ненавидеть и также люто, свирепо любить. Любить? У Кассандры подломились колени, и она вцепилась в плечи демона, чтобы не упасть. Воздуха не хватало, в груди свирепствовало пламя, а рот словно обожгло раскаленным железом.
– Ты зверь, – прошептала она, когда он отстранился и тихо зарычал, увидев на ее губах кровь.