Ходили мы походами (сборник)
Шрифт:
Аркадий жил в небольшой двухкомнатной квартире с угла дома. Вид из окон открывался сразу на две улицы: одну – скрытую догорающим цветом каштанов, другую – распахнутую на всю глубину, с ларьками на дне, завитком очереди возле овощного киоска. Чуть сырой пыльный и табачный дух выдавал холостяцкое жилье, видно, плитой здесь пользуются от случая к случаю, в основном, для чайника. Но душа у квартиры была, благодаря книгам и живописи. Работы самого У, как ни странно при его характере, довольно спокойные: цветы и монотонные пейзажи, выстроенные в линию градостроительные композиции. Живопись жила в золотых рамах, которые У. сам и подбирал. Лишь один холст над столом выпадал из общего ряда. Без рамы, в живописном сгустке детали угадывались не сразу, требуя усилий зрения. Тогда становились заметны чувственные губы,
– Никак раму не подберу. – Сказал Аркадий.
– Картина без рамы, как генерал в бане. – Заявил Городинский.
– Это тоже твоя?
– Нет, одного питерца. Поцелуй Иуды.
Мы с уважением рассматривали работу, пока Аркадий не пригласил к столу. Вместо скатерти под тарелками были салфетки.
– Немецкие? – Городинский признал готический шрифт и гравюры с корабликами.
– Привез. Я работал там.
– Кем?
– Как кем? Архитектором.
– Ого, что наши архитекторы там годятся?
– Я годился, хотя мой случай не типичный. Но это – целая история.
– Расскажи, – попросил Городинский, и Аркадий легко согласился. Последующие страницы будут посвящены этому рассказу. У.
вспоминал охотно. К тому же мы не раз поднимали рюмки, так что вечер получился интересным, сверх всякого ожидания. По ходу не обходилось без комментариев – Городинского и моих, но не хочется терять связности повествования.
Несколько лет назад в одном из новых районов города по проекту У. выстроили гостиницу с рестораном. Из-за нехватки средств, проект пришлось перекраивать, здание вышло не совсем таким, как задумывалось. Обычная, впрочем, жалоба архитекторов. Господь, глядя на нас, мог бы сказать так же. Но потери оказались терпимыми. Удалось отстоять интерьеры, которые У. делал вдвоем со скульптором, вернее, скульпторшей (– Я ее знаю, – вставил Городинский.). Ресторанные апартаменты вышли вполне удачно – из двух залов, с размахом и фантазией. Район возле метро быстро осваивался, давал основания полагать, что заведение пустовать не будет. Поначалу так и вышло. И впредь ресторану можно было предсказать сытое, спокойное будущее, если бы жизнь города развивалась столь же неспешно, как в предыдущие десятилетия, а не понеслась вскачь. Пошли перемены. Привычная публика – командировочные из гостиницы и окрестные служащие, жирующие на комплексных обедах, понемногу рассосались. Но на смену уже спешили деловые люди. Место для них было удобное – без лишнего шика, но сравнительно недалеко от центра. Ресторан быстро приобретал пусть сомнительную, но престижную репутацию. Вечером, даже в будни, попасть сюда было нелегко.
Среди объектов У. ресторан был пока единственным. И он дорожил им в личных целях. Каким-то образом (зная мрачновато-настырный нрав У, в это можно поверить) ему удалось внушить ресторанному начальству, что он, как создатель, сохраняет пожизненные права на свое детище и волен посещать его, когда захочет, заглядывать по случаю, как к себе домой. Право это было, конечно, мифическим, не поддающимся, по крайней мере, пока, точному юридическому определению, но имело веское название – авторское. В нашей стране его никто никогда себе не представлял и думать не думал о нем всерьез. Только-только пошли разговоры об интеллектуальной собственности, о подлинном богатстве страны, но это были именно разговоры и чтобы оформить их нужно было время, а уж соблюдать принятое (можно только вообразить!) – на это должны были уйти десятилетия. В самом лучшем случае. А пока все держалось на авторитете. Решающее значение имел эффект, который У. производил на официанток. Спокойный холодный взгляд, пепельные усы, каменные скулы. Роковой мужчина. Столик для него всегда находился без промедления. Если что, из подсобки несли, накрывали. Расплачивался У, конечно, полностью и посещениями не злоупотреблял. Но приятно иметь свой ресторан. Тут и примут, и приветят, и за скатеркой проследят, чтобы непременно чистая, цветочки поставят для дамы, и сам мэтр подойдет, справиться. Это был персональный оазис У. Для галантных случаев ресторан был просто незаменим. Но еще более, Аркадий любил проведывать свое детище днем. Обедать одному в приятной прохладе банкетного зала. Здесь не каждого принимали, особенно, если были места в главном. Там шум, суета, нервный поиск куда-то исчезнувшей официантки. А здесь пусто, заботливо, для своих. Уютно, по-домашнему позвякивает посуда. Голоса и смех – приглушенные, негромкие, как сквозь вату. Мягко катят по ковровой дорожке столик с бутылками, загружают в сервант, готовят запас для вечера. А вот и ему несут – почтительно и быстро.
– Скоро этот зал закрывают, – как раз сейчас и была приятнейшая минута.
– Закрывают? – Аркадий застыл.
– Да. Под казино. А для ресторана большой останется. Будем вас там кормить…
Это была новость. Поразмыслив за обедом, Аркадий отправился к заместителю директора. Тот состоял в должности с момента открытия, помнил, как они с Аркадием пировали тогда на банкете.
– Именно. – Подтвердил администратор. – Закрываем. Будет казино. Такие времена. А вас милости просим в большой зал. Вечерком, глядишь, – администратор залихватски прищелкнул пальцами. – Вы же у нас – свой. Так что не волнуйтесь.
– Я за это не волнуюсь. – Аркадий поддержал администратора вежливой улыбкой. – Тут вот как. Что будет с авторским правом?
– Простите, с чем? – Искренне удивился замдиректора.
– С авторским правом, – терпеливо повторил У. – Я ресторан строил, а не казино. По закону вы даже дверь не можете переставить без моего разрешения.
– Вы думаете, это имеет значение? – Администратор никак не мог оценить тонкость ситуации. Еще бы. Всю жизнь вокруг только и делали, что ломали и кроили по прихоти начальства. А тут какое-то право. Принесла нелегкая. Официантка – корова распустила язык.
– Вы, конечно, помните, что этот комплекс выдвинут на соискание Государственной премии. – Аркадий покрылся льдом и застыл. Действительно, среди прочих застольных пожеланий на том давнем банкете звучало и такое. Негромко, но звучало. – Помните? Так вот. Сейчас это предложение рассматривается. В этом году должны дать. Или в следующем, тогда уже точно. А кому давать? По какому, извините, поводу? Когда ресторана нет. Казино? А где вы его видели в перечне объектов соцкультбыта? По крайней мере, сегодня.
– М-да…
– Вот именно. Потому я и говорю об авторском праве.
– Да, вы садитесь. Мальборо?
– Закон почти готов. – Аркадий потянулся за сигаретой. – Вы телевизор смотрите? Сессию? Там как раз этот закон обсуждают. А мы его будем нарушать? Нарываться на неприятности?
– И что делать?
– Очень просто. Исполнять закон. – Аркадий говорил, будто гвозди вколачивал. – Все вопросы реконструкции и перепланировки здания, тем более изменяющие его функциональное назначение, должны непременно решаться с участием автора проекта. И с правом его вето. То есть со мной.
Администратор пока молчал, переваривал новость. Лицо его и впрямь выражало недоумение. Аркадий продолжал после паузы. – А вообще, я вас не понимаю. Почему вы со мной не посоветовались? Допустим, я промолчу. Хотя, вы видите, я против. Но допустим. Допустим, скульптор…
– А что, скульптора тоже нужно спрашивать?
– А как же. – Аркадий понял, что пережал и чуть отступил. – Ну, хорошо. Допустим, со скульптором можно договориться. Но пожарник…
– Что пожарник?
– Пожарник, вы считаете, не нужен?
– Пожарник нужен. – Администратор притих и даже, кажется, запаниковал. Аркадий распахнул бездну и продолжал вещать. – А кого пожарник станет спрашивать, как вы думаете? Они ведь с нами вот так. – Аркадий потыкал друг о дружку указательными пальцами. – Пожарник придет ко мне и скажет: как ваше мнение? А я отвечу, не знаю, они даже не соизволили. Как думаете, что после этого? Сказать? Я знаю, я городскую пожарную часть строил.
Тут собеседник был в курсе, Аркадий при случае не забывал скромно упомянуть о своих градостроительных достижениях.