Ходок
Шрифт:
Тимон пригнал связанных в поводу четверых вьючных лошадей растаскивать трупы. Этот парень, видать, побывал не в одном бою и порядок действий знал прекрасно. Он же и рассказал о ранении старика, и я, прыгнув на круп его лошади приказал отвезти посмотреть. Здесь старики и без меня справятся: очистят, оттащат, вытряхнут и обдерут.
Об основах медицине вообще, о спортивной травмотологии, терапевтическом и хирургическом лечении, я знал ещё из института и благодаря переданными бабушкой способностям эти знания сейчас были передо мной как в открытой книге. За долгую жизнь каждый из нас, в той или иной мере, имел дело с ушибами, переломами, колотыми, резанными или рваными ранами. Вот и я имел, пришлось и в больнице
Почему-то вспомнился мой неаполитанский сосед, товарищ по охоте и собутыльник, практикующий профессор медицины, доктор Роберто Монти, большой шутник и балагур. Как-то собрались мы на охоту и вдруг его вызвали в госпиталь; после футбольного матча подрались фанаты-соперники, а заниматься с ними некому, на дежурстве одни интерны с медицинского факультета. Вот Роберто им и говорит: "Раненных нужно разделить по категории тяжести и вначале заняться самыми тяжёлыми", а увидев, что один из них направился к двум сильно избитым, но агрессивно настроенным и ругающимся на врачей хулиганам, он воскликнул: "Эй-эй! К безнадёжным не подходи, им поможет только священник".
Значит, начну с помощи старику, тем более, что все мои медицинские принадлежности там, в седельных сумках иноходца.
– К ранам не прикасаться, стрел не выдёргивать!
– сказал раненым парням, заметив, что они пытаются оказать друг другу помощь, - Скоро вернусь и всё это сделаю сам.
Отпустив Тимона обратно, пошёл к своему иноходцу. Хорошо, что он был привязан к кусту в самом начале оврага потому, что в ста метрах далее сбилось более полутора сотен лошадей, искать бы его там пришлось долго. Сняв и закинув на плечо седельные мешки, направился к группке воинов. Дед лежал боком на овчиной накидке, а в его груди торчала стрела, проникшая в грудь на пару сантиметров правее от середины. Обнадёжило то, что на губах не было крови, может и удастся не отпустить на тот свет? Сквозь полуоткрытые веки он увидел меня и тихо сказал:
– Помираю я.
– Актеонус, тебе сколько лет исполнилось?
– решил его сбить с пессимистического настроя.
– Четыре десятка и ещё семь. Божественный, - забормотал он, тяжело дыша, - выполни последнюю просьбу, возьми к себе внука моего. Не хочешь воином, возьми в услужение. Но воин из него получится, это ведь он убил того, кто в меня стрелял.
Я присел рядом, вытащил хирургический кофр с инструментом, препаратами и перевязочным материалом. Вытащил одну из бутылочек с эфиром, отстранил от себя и распаковал.
– На дромон требуется помощник триерарха*, команду молодых научить нужно, поэтому предстоит тебе послужить, как медному котелку легионера. Так что погоди помирать, мы ещё с тобой в море выйдем. Если захочешь.
– Захочу, - в его глазах блеснул лучик надежды, - Прости меня, божественный, я просто забыл, кто ты есть на самом деле.
* Триерарх - в римском флоте капитан. Имеет помощников - центурион, командующий матросами (гребцами, парусными и рулевыми) и центурион, командующий подразделением морской пехоты (если корабль военный).
Ну вот, попробуй теперь не вылечить. Сунув ему под нос смоченный тампон, сказал:
– Тяни носом воздух. Ещё тяни и ещё.
Его сознание отключилось через две минуты, но я решил не спешить, а подержать эфир у носа ещё немного.
– Что, не могли удалить оперение и снять доспех?
– бросил взгляд на притихших парней.
– Мы ещё никогда так не делали, коммодоре, - втянув голову в плечи, сказал один из них.
– Ладно, смотрите и учитесь.
Приподняв
Широко расставив ноги, наклонился, сжал в ладонях стрелу и резко её толкнул. Она не сдвинулась с места, вероятно упёрлась в ребро, зато на лице раненного промелькнула кислая гримаса. Тогда я вытащил из седельного мешка топорик и зажал рукой стрелу, прицелился, размахнулся и треснул по её торцу. Она сходу просела вниз, как в масло, при этом вылезла из тела, пробила овчину и влезла в землю.
– Помогайте, - кивнул парням.
Они раненого приподняли и повернули на сторону и удерживали, а я взялся руками за наконечник и с силой дёрнул на себя. Стрела выскочила легко, а из отверстия в спине хлынула кровь. Из груди тоже пошла, но не так сильно. Вот её поток замедлился и я полил обе раны перекисью водорода. Кровотечение это не остановило, но будем считать, что раны промыло. Распечатал бутылочку с йодом и чистой ушной палочкой обработал зону вокруг раны, после чего наложил тампоны, плотно перевязал грудь толстым рулоном бинта и с облегчением вздохнул. Наконец, взломал ампулу с пенициллином, набрал в стеклянный шприц и вколол в бедро прямо сквозь ткань штанов. Правда, это ещё не всё, довелось учить парней, как изготовить транспортные носилки и как их крепить между двумя лошадьми.
На месте засады меня не было пятьдесят минут, а дорога уже была пустынна, только потёки крови никуда не делись. Наши все собрались за высокой скалой и работали в поте лица: одни раздевали трупы и сбрасывали в овраг, другие свежевали туши убитых лошадей, третьи сортировали одежду, деньги, ценности и оружие. Группа раненных сидела отдельно, один из них то ли спал, то ли сознание потерял.
– Проезжал кто, пока меня не было?
– спросил у сидящего на скале караульного.
– Совсем недавно две повозки из Маддалони, но нас не видели. Зато быки как кровь учуяли, как заревели и как побежали!
Мой иноходец от запаха крови тоже похрапывал и пританцовывал, поэтому я отъехал метров пятьдесят на ветер, где накинул уздечку на острый выступ скалы. Забрав седельные сумки, пошёл к раненным. Судя по гримасам, все они серьёзно страдали от боли, а находился в состоянии полу-сознания тот парень, которого от сотрясения мозга не спас и шлем.
Разложив свой аптечный кофр, вытащил коробку с ампулами промедола и шприц. Решив, что нынешний мир чистый и дистиллированный, не кипятил я его, даже иглы не менял, ибо это ничего не даст, всё равно после произведения укола эффект вакуума вбрасывает почти не видимые частицы крови на внутренние стенки шприца. Но место укола спиртом протирал.
Промедол получили все, и сразу же начали оживать. Здесь усыплять никого не пришлось, стрелы повытаскивал без проблем, раны обработал и тщательно перевязал. Две рваные раны пришлось зашить. Пенициллин не колол, раздал некогда от безделья расфасованные пакетики и научил принимать.
Все свободные от работы воины столпились вокруг и смотрели на меня, раскрыв рот. Даже те, кто свежевал туши лошадей замедлились и поминутно посматривали на творимое чудесное лечение. Боже, помоги, пускай парни выздоравливают, а я ход сделал. Не верю, что кто-нибудь, где-нибудь не проболтается о невиданных ранее чудесах. Конечно, такому болтуну никто не поверит, спишут на выпитое вино. За исключением тех, кто такие сведения отлавливает.