Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем
Шрифт:
К ходатайству в качестве его дополнительного обоснования был приложен протокол адвокатского опроса Франка Ригера, где в одном из последних пунктов содержалось следующее заявление: «Я готов давать показания в Хамовническом суде по делу Ходорковского и Лебедева посредством видеоконференции, а также если будет направлен запрос о моем допросе по месту нахождения в Германии. Приехать лично в Москву для дачи показаний я готов, если президент Медведев гарантирует мою личную безопасность во время моего пребывания в России».
Поясню, что в отечественном судопроизводстве нет практики допроса лиц, пребывающих за пределами России, по видеоконференц-связи. И хотя, исходя из известного юристам принципа процессуальной аналогии [80] , суд теоретически мог бы провести подобный новаторский
Более приближенным к реальности являлся вариант приезда Ригера в Москву, но ему хотелось иметь гарантии безопасности. Помимо того что он был весьма осведомленным человеком и не один год работал на ответственных должностях в ЮКОСе, еще и в обвинительном заключении его имя встречалось несколько раз, причем в формулировках, допускающих различные двусмысленности. Например, говорилось, что он в числе двух других сотрудников компании на свою должность «был назначен Ходорковским и членами организованной группы».
80
Видеоконференц-связь у нас была дозволена законом и получила распространение для обеспечения участия осужденных к лишению свободы в кассационном и надзорном производстве. Следующим шагом стало разрешение судам таким способом производить допросы свидетелей при рассмотрении дела в первой инстанции. Но статья 278-1 УПК РФ (Особенности допроса свидетеля путем использования систем видеоконференц-связи) была принята только в марте 2011 года.
Поэтому по совету своего немецкого адвоката Ригер условием для приезда в Москву считал наличие у него официально полученной судебной повестки. Иммунитет в этом случае обеспечивала статья 456 УПК РФ, где говорится, что свидетель, находящийся за пределами территории Российской Федерации, может быть с его согласия вызван должностным лицом, в производстве которого находится уголовное дело, для производства процессуальных действий на территории Российской Федерации. Здесь главное, что часть третья той же нормы гласит, что явившееся таким образом лицо не может быть на территории Российской Федерации привлечено в качестве обвиняемого, взято под стражу или подвергнуто другим ограничениям личной свободы за деяния или на основании приговоров, имевшие место до пересечения им Государственной границы Российской Федерации.
Естественно, защитники Михаила Ходорковского и Платона Лебедева поддерживали связь с Франком Ригером, знали об условиях его согласия на выезд и пытались добиться от суда направления повестки прямо на адрес свидетеля, чтобы он получил ее как можно быстрее.
Однако в ходе рассмотрения заявленного ходатайства прокуроры проявили бдительность и напомнили присутствующим, что указываемая защитой норма УПК отсылает к другой статье кодекса, и из нее следует, что вызов из-за границы должен осуществляться исключительно через Министерство юстиции РФ.
С этой оговоркой судья Виктор Данилкин удовлетворил ходатайство защиты.
Процесс шел своим чередом, закончился май, истек июнь, завершался июль, мы ждали приезда Франка в Москву, а он все еще находился дома в Берлине, хотя при этом рвался в бой, но вооруженный судебной повесткой.
Устав проверять свой почтовый ящик, 28 июля 2010 года отчаявшийся Ригер отправил факсом рукописное обращение в Хамовнический суд на имя Виктора Данилкина. Претендент в свидетели защиты писал, что из средств массовой информации узнал о вызове его Данилкиным повесткой в суд для дачи показаний в качестве свидетеля. «Поскольку с момента опубликования этой информации прошло около двух месяцев и я повестки до сих пор не получил, – делился своим огорчением Ригер, – я обратился в Министерство иностранных дел ФРГ и Министерство юстиции ФРГ, и там мне сказали, что по дипломатическим каналам пока повестка на мое имя не поступала». Напоминая, что он по-прежнему ждет повестку и заручился поддержкой указанных министерств Германии, Ригер просил председательствующего по делу рассмотреть также возможности допроса его в качестве свидетеля на территории ФРГ или допроса с использованием прямой видеотрансляции с постановкой перед ним вопросов от всех участников процесса.
«Ваша честь, – просил быть услышанным немецкий гражданин российского судью, – хотел еще раз выразить свою позицию, что я считаю своей обязанностью дать свидетельские показания в этом процессе и надеюсь, что Вы будете иметь возможность организовать все необходимые условия для того, чтобы это обеспечить. В моей стране очень внимательно следят за процессом, и мне думается, что было бы очень полезно и конструктивно удовлетворить мои просьбы».
Однако ничего не менялось, повестка как в воду канула, и уже где-то ближе к завершению судебного следствия я спросил Данилкина, как обстоит дело с вызовом Ригера через наше Министерство юстиции. «Не знаю, – пожал он плечами, – я всё отправил, молчат». Тогда я сам стал забрасывать адвокатскими запросами Минюст. Там долго упирались, играя в тянучку, требовали дополнительного подтверждения моих полномочий, не находили присланных мною ранее документов, но все же с очередного захода пришел ответ по существу спрашиваемого. Уже был вынесен обвинительный приговор, когда наконец заместитель директора Департамента международного права и сотрудничества Валерий Лысак сообщил письмом № 06-49353 от 17 июля 2011 года: «В Министерстве юстиции Российской Федерации рассмотрено Ваше обращение по вопросу предоставления информации относительно поручения Хамовнического районного суда г. Москвы по уголовному делу о вручении судебных документов (повестки о вызове в суд) Франку Ригеру, проживающему на территории Федеративной Республики Германия. При проверке базы данных входящих документов не установлено поступление в Минюст России судебного поручения Хамовнического районного суда г. Москвы в отношении Франка Ригера».
Ну что тут можно сказать? Разве что перефразировать фразу из известного фильма: да здравствует наш суд, самый честный суд в мире!
Р. S. Кстати, этот «честный» суд в приговоре записал, что не поверил свидетелю Косьюшко-Моризе, поскольку тот, «будучи членом совета директоров ОАО “НК „ЮКОС“”, является заинтересованным лицом», а показания Стивена Уилсона «основаны на неполной его информированности об установленных материалами дела обстоятельствах, а также его заинтересованностью в даче показаний в пользу подсудимых». Последняя часть фразы очень наглядна, из нее следует инквизиторская логика суда: истину возможно постичь только в случае трактовки фактов в пользу обвинения.
§ 5. Специальные знания: эксперты и специалисты по разные стороны баррикад
«Одни эксперты считали, что ведьмы действительно садятся на метлу и летят, а другие доказывали, что полет совершает лишь душа ведьмы, в то время как ее тело остается дома».
К числу доказательств по уголовному делу, в основе которых лежит применение специальных знаний, закон относит показания и заключения экспертов и специалистов. В этой связи следует дать еще одно разъяснение для лучшего понимания встречающихся на практике проблем с использованием специальных знаний, проявившихся в полную меру по делам Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.
Эксперты. Профессиональные эксперты сосредоточены либо в ведомственных государственных учреждениях систем МВД, ФСБ, Минюста, либо трудятся в негосударственных экспертных учреждениях. По общему правилу речь идет о тех людях, кто проводит наиболее распространенные виды экспертиз, наиболее востребованные судопроизводством: криминалистические, экономические, судебно-медицинские, автотехнические и т. д. При этом ничто не мешает, например, следователю, убедившись в надлежащей квалификации многоопытного бухгалтера, экономиста или аудитора, не имеющего отношения к судебно-экспертной деятельности, поручить ему проведение бухгалтерской экспертизы, поставив на разрешение вопросы, традиционно относящиеся к ее сфере.
Государственные экспертные учреждения хороши тем, что состоящие в их штатах сотрудники обязаны использовать утвержденные ведомственными или межведомственными методическими советами экспертные методики, а сами эксперты – иметь аттестацию и получать право на проведение определенных видов экспертиз в экспертно-квалификационных комиссиях. К тому же существующий в таких учреждениях контроль не позволяет выпустить в свет очевидную халтуру, поскольку установлено за правило проверять подготавливаемые заключения, в некоторых экспертных организациях – путем их обсуждения коллективом соответствующего отдела или лаборатории, в экспертных заведениях системы МВД РФ – посредством планового рецензирования экспертиз.