Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем
Шрифт:
Проделав весьма обстоятельную работу, Хон подготовил письменное заключение, снабдив его значительным числом графиков, схем и диаграмм. Естественно, что защита рассчитывала увидеть Вэсса выступающим на процессе, чтобы его показания стали достоянием всех участников судебного разбирательства. Он без колебаний принял предложение прибыть в Москву в Хамовнический суд, и 31 мая 2010 года на трибуне предстал высокий, крепкий мужчина в очках семидесяти лет от роду.
Трудно устоять перед тем, чтобы не привести дословно выводы, к которым пришел техасский аналитик нефтяной отрасли. По большому счету, каждое такое слово – последовательно забитый гвоздь в крышку гроба абсурдного обвинения:
• Действия Ходорковского соответствовали действиям руководства компании, намеревающегося построить образцовую компанию, которая смогла бы достичь устойчивых показателей
• ЮКОС был сравним с другими российскими и зарубежными вертикально интегрированными нефтегазовыми компаниями.
• ЮКОС внедрил строгую практику бухучета, стал более прозрачным, открыто публиковал результаты своей деятельности и планы на будущее.
• Цена нефти на устье скважины в большой степени отличается от многочисленных базисных (эталонных) цен и фактических цен конечного покупателя.
• Сравнивать цену на устье скважины с ценой конечного пользователя, по сути, то же самое, что сравнивать яблоки с апельсинами.
• То, как сбытовые или торговые компании внутри холдинга «ЮКОС» приобретали нефть у разведочно-добывающих дочерних компаний, соответствовало отраслевым стандартам, обычаям и практике.
Видимо, хорошо понимая, что такого рода обоснованные откровения создадут существенные проблемы для предстоящего к вынесению обвинительного приговора, судья Данилкин начал атаку на приглашенных защитой специалистов с отказа в приобщении к делу заключения Хона. Перед этим прокурор Смирнов, обсуждая данный вопрос, подсказал суду абсурдную версию о том, что такие заключения могут быть получены только официальными должностными лицами, чем продемонстрировал полное незнание закона. Видимо, не желая быть уж слишком сильно осмеянным юридическим сообществом, судья Данилкин придумал другой повод: он отказал защите потому, что на момент составления заключения Хон еще не был признан специалистом! И тем самым «закрыл» сразу две нормы – из УПК и закона об адвокатской деятельности.
И не задавший ни одного вопроса Хону по существу проведенного им исследования, Данилкин (по крайней мере, его фамилия указана в вводной части приговора) затем написал по поводу единственного допущенного к показаниям специалиста: «Суд считает, что Хон не является специалистом в области российского права, в компании не работал, использовал сведения о компании, полученные из СМИ, при оценке деятельности “ЮКОСа” проверку соблюдения компанией требований российского законодательства не проводил, следовательно, его показания несостоятельны в силу ненадлежащей осведомленности о деятельности ОАО «НК “ЮКОС”». Процитированный фрагмент, аналогичные тезисы которого встречаются также и применительно к другим специалистам, трудно обозначить иначе как псевдоюридическим мракобесием. Даже дилетанту ясно, что если бы Хон ранее трудился в ЮКОСе, он не смог бы выступать в качестве специалиста, а давал показания лишь как свидетель. Пассаж о знании российского права совершенно неуместен исходя из существа вопросов, поставленных перед специалистом. При всем этом в приговоре нет даже малейших попыток осмыслить сущность обстоятельного анализа, представленного суду.
Уже по прошествии хамовнического процесса стало известно, что такой энергичный человек, как Вэсс Хон, по возвращении на родину в США счел необходимым поделиться с согражданами своими наблюдениями, вынесенными в результате общения с российской юстицией. Полагаю, что ее представителям было бы весьма полезно познакомиться с тем, какое впечатление они создают о себе и о России у иностранцев своим поведением. Ниже приводятся выдержки из интервью Хона, данного осенью 2010 года одному из американских журналов, а также из его письма от июля того же года американскому конгрессмену Кевину Брэйди:
– Я ездил в Россию дать показания как специалист, чтобы помочь суду в понимании структуры вертикально интегрированной нефтяной и газовой индустрии, как она организована, и сравнить внутреннюю организацию ЮКОСа и его действия с другими аналогичными компаниями, включая ЛУКОЙЛ, наиболее похожую на ЮКОС российскую нефтегазовую компанию.
– Я получил возможность давать показания лично, ответил на вопросы, поставленные защитой и обвинением, даже несмотря на то, что они пытались блокировать и дисквалифицировать как меня, так и моего переводчика Юрия Сомова, который имел безукоризненную репутацию переводчика с русского языка на английский. Тем не менее судья не разрешил приобщить мое заключение или рабочие записи в качестве доказательств… Я подвергся разносу со стороны прокуроров за то, что принял оплату за свою работу, вместо того, чтобы явиться в Россию за свой счет, чтобы дать показания. Получается, что, согласно мнению судьи и прокуроров, российский суд не разрешает экспертам давать показания в пользу защиты до тех пор, пока сторона обвинения это не одобрит и не оплатит. Это для меня поразительно. Тот, кто читает российскую Конституцию, тот должен поверить, что в России величайшая демократия и прекрасное место для жизни и работы. Но это вовсе не то, что я наблюдал, когда был в России.
– Судья и прокуроры вопили, кричали, орали и проявляли другие формы непрофессионального поведения. Прокуроры сталкивались с проблемами при оспаривании свидетельств защиты и вынуждены были прибегать к театральности и позерству, но не к закону.
– Мое отношение к сказанному таково: почему мы даем статус члена ВТО стране, в которой нет верховенства закона и высмеиваются иностранные эксперты, в то время когда Россия пытается добиться возвращения частных инвесторов в страну? Почему мы позволяем российским лидерам выпрашивать американские инвестиции, когда американцы не имеют возможности привлекать к ответственности и компенсировать свои убытки за пределами России? Я уверен, что любая американская компания, которая собирается инвестировать в Россию, должна полностью раскрывать риски того, что все ее инвестиции будут захвачены, персонал арестован и отправлен в тюрьму в условиях отсутствия адекватной защиты или представительства и полной потери активов, в том случае если (российское) правительство решит так сделать.
В числе тех, кому Хамовнический суд не дал возможности говорить, была приглашенная защитой в качестве специалиста Елена Российская. Это ученый с международным признанием, в представлениях в мире юридической науки не нуждающаяся. Из числа ее многочисленных званий и должностей можно отметить, что Российская – заслуженный деятель науки РФ, почетный работник высшего профессионального образования, доктор юридических наук, профессор, академик Российской академии естественных наук, действительный член Международной ассоциации по идентификации. Ведущий российский специалист в области криминалистики и судебной экспертизы, автор более 300 научных работ. Директор Института судебных экспертиз Московской государственной юридической академии, одновременно заведующая кафедрой судебных экспертиз МГЮА, член Ученого совета Российского федерального центра судебной экспертизы при Минюсте России, вице-президент Палаты судебных экспертов, член президиума Учебно-методического объединения «Судебная экспертиза» Министерства образования РФ.
И этот безоговорочный авторитет в области теории судебных экспертиз был не только не выслушан судьей Виктором Данилкиным, а фактически признан им некомпетентным! Произошло это так.
В связи с обращением защиты Елена Российская и ее коллега Алексей Савицкий изучили одну из судебных экспертиз, проведенных по заданию следствия по нефтяной тематике. В итоге они пришли к выводу, что данное заключение не является однозначным, не обладает необходимой научной и методической обоснованностью, не соответствует требованиям, предъявляемым теорией и практикой судебной экспертизы к такого рода документам. Естественно, возникла необходимость, чтобы указанный вывод был доведен до сведения суда, и защита заявила ходатайство о допросе Российской. Против этого сразу же выступил прокурор Лахтин, чей отвод специалисту тут же удовлетворил суд. Абсолютно не интересуясь результатами проведенного исследования экспертизы, судья Данилкин провозгласил: «Суд считает, что Российская Е.Р. не обладает необходимыми специальными познаниями для разрешения существенных вопросов по настоящему уголовному делу, что исключает возможность ее – Российской Е.Р., участия в качестве специалиста».
Интересно, что устами Валерия Лахтина одна из претензий к профессору Елене Российской была заявлена в том, что она не является специалистом в области экономики. Когда же на следующий день после изгнания корифея в теории судебных экспертиз перед участниками процесса предстал ее коллега Алексей Савицкий – специалист в области бухгалтерского учета, аудита и финансово-кредитных отношений, кандидат экономических наук, доцент и аттестованный аудитор, и для него нашлась ложка дегтя у прокуроро-судебных единомышленников: он был признан не обладающим правом оценивать судебные экспертизы и потому не владеющим специальными знаниями.