Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Найти и уничтожить
Шрифт:
Голос Нормы стал низким и хриплым.
– Но я не подписывалась на сумасшедшую самоубийственную миссию, – еще один удрученный взгляд. – Я поняла, что именно ты делаешь.
– Да неужели? И что же я делаю? Скажи мне! Что я делаю?!
В ответ Норма рявкнула что есть мочи хорошо поставленным голосом:
– ТЫ ИСПОЛЬЗУЕШЬ НАС В КАЧЕСТВЕ НАЖИВКИ!
Прошло какое-то время, прежде чем Лилли осознала, что остальные собрались в тамбуре позади и теперь смотрят на нее с мрачным напряжением. Лилли затылком чувствовала их обжигающие взгляды. Напряженная тишина затягивалась. Она никогда не настаивала на том, чтобы быть лидером этой компании. Это они навязали ей такую роль. Но теперь, в глубине души, в каком-то
Через плечо она бросила взгляд на остальных, затем снова взглянула на Норму и сказала:
– Мне очень жаль, – и как можно более мягким и нежным голосом добавила: – Ты права.
Еще раз оглянулась.
– Мне следовало сразу вам объяснить. У нас нет никакой надежды догнать этих людей, если мы не будем выманивать их на себя. Мы должны вытащить их из укрытия, действуя как приманка. Вот единственный способ, которым мы можем спасти наших детей.
Норма продолжала сжимать побелевшими руками рукоятку рычага, взгляд ее был устремлен вперед к горизонту. Ее темное лицо блестело в предрассветном сиянии, проникающем через лобовое стекло. Опустив глаза, она сказала:
– Я просто хочу, чтобы ты была искренна с нами.
– Лилли… – начала было говорить Джинкс, но ее слова прервал сокрушенный голос Лилли:
– Я не стану винить вас, если вы забьете на все прямо сейчас, – я бы, наверное, сама так сделала на вашем месте. Тем не менее я клянусь вам… что скорее умру, чем позволю причинить вред любому из вас. Только вот дело в том, что в нашем деле не действуют законы точной науки.
– Лилли…
– Все, чем мы располагаем, – это тот факт, что они взяли наших детей. Они забрали наших детей. Так что мы будем…
– ЛИЛЛИ!
Голос Джинкс наконец проник в сознание Лилли, она подняла голову и увидела то, на что та указывала.
В двух-трех сотнях ярдов от них тянулся темный пролет из старых древесных и ржавых железных балок, та самая эстакада Белла. И она приближалась.
Норма инстинктивно сбросила скорость, состав затрясся, притормаживая. Воздух наполнился запахом горелого масла. Из кабины было видно, что в темноту ночи постепенно вторгается бледно-зеленый свет, звезд уже не было видно, а луна зашла за серый край неба.
– Так. Прошу, доверься мне, – сказала Лилли Норме. – Тебе будет нужно следить за скоростью, чтобы поезд ехал не слишком медленно, но и не слишком быстро.
Норма кивнула, на ее лице блестели капли влаги, тяжелый запах потного тела наполнял кабину. Остальные сгрудились в тамбуре, в волнении наблюдая за происходящим.
Лилли с такой силой ухватилась за край вентиляционного отверстия, что порвала перчатку и даже не заметила, что острая кромка пропорола ей ладонь. Впереди маячила эстакада. Чем ближе они подъезжали, тем больше солнечного света освещало массивный силуэт моста и замшелые боковые ограждения, погруженные в туман, – сквозь них проникали первые лучи солнца. Мост выглядел таким древним, будто его построили ацтеки или люди палеолита. Стыки чернели плесенью, окислившиеся перила были болотного цвета. Старая, омертвелая, побуревшая пуэрария обвивала пролеты моста.
– Держи скорость порядка двадцати миль в час, – скомандовала Лилли. – Можешь поднять до двадцати пяти.
Норма выполнила ее указание. Все вытянули шеи и уставились вниз, на высохшее русло ручья, в двадцати двух футах под ними,
Локомотив влетел на мост.
Визг колес по рельсам мгновенно перешел в приглушенный «деревянный» стук, гулко звучащий в такт работе двигателя. Краем глаза Лилли заметила, что вниз на зеленый травяной ковер и в русло ручья из-под брусьев, по которым ехал поезд, сыпались грязь и обломки. Она слышала тревожное фырканье лошадей, низкие звуки тревоги, витающей в воздухе. В этот момент платформа въехала на мост.
Не выдержав тяжести всего состава, эстакада начала раскачиваться. Одна сторона провисла и заскрипела, будто старая парусная лодка под ударами волн. Пассажиры почувствовали, как медленно смещается центр тяжести. Рубка управления накренилась под углом двадцать пять градусов, и колеса на мгновение потеряли сцепление с железнодорожным полотном. Лилли почувствовала, что теряет точку опоры. Поезд начал заваливаться набок. Скрип заполнял рубку по мере того, как она кренилась все сильнее.
– ЖМИ! – крик Лилли почти утонул в громком треске, который заполнил воздух. Смещение эстакады под действием силы тяжести начало разрывать рельсы, ощущение невесомости комом встало в горле. Норма двинула рычаг управления вперед, стальные колеса вращались на месте, как диски для заточки ножей. Сзади послышался нарастающий рев: пролеты моста начали рушиться, поднимая облако пыли в утреннем свете.
Лилли прижала ладонь к руке Нормы и выжала рычаг до отказа. Двигатель пронзительно взвизгнул и заклокотал, распространяя волны колебаний по эстакаде. Локомотив добрался до конца моста, но, хотя его колеса бешено вращались, они уже почти не создавали тяги. Поезд соскочил с рельс и заскользил в грязь.
За миг до того, как Лилли обернулась, чтобы посмотреть, что творится с задней частью состава, поезд тряхнуло, будто кто-то огромный рукой дернул его назад. Лилли и Норму швырнуло на переднее стекло. Чей-то предупредительный крик заставил их обернуться и посмотреть в открытый задний люк. Лилли почувствовала, как живот сводит ледяным ужасом. В столбе пыли, прямо за платформой, оглушительно громыхая, рушилась эстакада.
Глава шестая
Все произошло, будто в замедленной съемке. Мост разломился посередине, и части обрушились друг на друга, распадаясь быстро и неотвратимо, будто части карточного домика. Лошади повалились, запутавшись в поводьях, когда платформа освободилась от сцепки и заскользила назад. Животные покатились вниз по откосу. Задняя часть платформы ударилась о землю первой.
Потом лошади попадали в кучу, друг на друга. Их падение остановила сбруя, зацепившаяся за корни деревьев, и куча мусора в русле ручья. От удара платформа развалилась пополам, рюкзаки и вещмешки взлетели в воздух, а огромные обломки корпуса посыпались на берег, подняв облако пыли в виде гриба. Последние несколько кусков обшивки плюхнулись в солончаковую грязь. Затем последовало потрясенное молчание. Не менее акра поднявшейся пыли закрыло извивающихся животных и следы крушения в канаве.
В двадцати двух футах над местом аварии Лилли, кашляя и разгоняя грязную дымку, высунулась из задней части локомотива. Похожие на веретено куски арматуры, погнутые части рельсов и длинные тени древних балок свесились над миниатюрной пыльной бурей, клубящейся внизу. Оттуда доносились хрип лошадей, звуки возни и крики боли: шум неразберихи прорывался сквозь бурые завихрения пыли. Лилли начала что-то говорить, но тут она разглядела первое животное, вырвавшееся из пыльного облака.