Хохмач
Шрифт:
Вопрос, который сейчас неожиданно возник перед ним и терзал его возбужденный мозг, можно было бы сформулировать так: “А будет ли существовать само общество, если полностью исчезнет преступность?”
Мысль звучала шокирующе, по крайней мере в сознании Кареллы. Ведь общество построено на фундаменте законности и правопорядка; считается, что если не поддерживать и то, и другое, то возникнет хаос. Но если не будет преступлений, иными словами, если не будет нарушений законов и установленных порядков, если никто в обществе не будет противиться законам и проявлять склонности к нарушению их, то, спрашивается, нужны ли будут тогда
“А РОЗА УПАЛА НА ЛАПУ АЗОРА”.
Читайте эту строчку как полагается, читайте справа налево – она при этом не изменит ни своего звучания, ни смысла. Это забавная вещь, которую недурно продемонстрировать в компании, но что будет, если в качестве примера вы возьмете утверждение: “Преступление может существовать только в симбиозе с обществом”, а потом попробуете перевернуть его? Тогда получится: “Общество может существовать только в симбиозе с преступлением”. Неужто и здесь перевертыш?
Карелла лежал, погруженный в непроницаемый мрак своего сознания. Не подозревая, что противником его является человек, изощренный и в математике, и в логике, он сам вдруг начал мыслить логическими категориями.
Карелла точно знал, что от него требуется сейчас что-то еще. Но он никак не мог понять, что именно, и это тоже мучило его, лишало его покоя.
В своем озарении он прекрасно понял, что останется в живых. Знал он также, что рядом с ним в комнате есть кто-то, кому он обязательно должен рассказать о “Коммерческом банке” и, главное, о чертеже строительной компании Урбринджера, светокопию которого он видел в квартире на Франклин-стрит.
Поэтому он с огромным усилием проговорил: “Ком-ма-ба” и тут же понял, что неправильно произнес это слово. Он никак не мог понять, почему ему так трудно выговорить его.
Он попытался произнести другое слово, но у него получилось что-то вроде “У-ур... брик...”, и он предпринял новую попытку. “Убба... уб-ба... Урбрид... Урбринджер” – выговорил он наконец и откинулся на подушку, тут же окончательно потеряв сознание.
Но рядом с ним в комнате была только Тедди Карелла, его жена. Глухонемая от рождения, она, глядя на губы своего мужа, старательно составила это слово: “Урбринджер”. Однако оно не значилось в словаре Тедди, и поэтому она решила, что это просто бессмысленное бормотание, горячечный бред.
Она нежно взяла его руку, подержала какое-то время в своей, а потом поцеловала ее и бережно опустила на подушку, рядом со щекой раненого.
И тут внезапно во всей больнице погас свет.
Бомбы, подложенные Папашей на территории Восточной электростанции, начали срабатывать.
Рейф, словно опытный хирург, тщательно оглядел уже проделанную работу, прежде чем приступить к самой серьезной части операции. Он не поленился еще раз проверить при помощи тестера провода в распределительной коробке, выясняя, какие из них под напряжением, а какие отключены, удовлетворенно кивая каждый раз, когда получал подтверждение своим расчетам.
– Все в порядке, – сказал он, будто бы обращаясь к глухому, но в действительности просто рассуждая вслух. – По этим, как и следовало ожидать, идет ток, все верно. Осталось соединить их напрямую, а все остальное – просто отрезать, и тогда путь для нас будет открыт.
– Вот и отлично. Значит, приступайте, – нетерпеливо отозвался глухой.
И Рейф занялся своим делом. Он быстро и умело соединил провода, а после, не глядя, вытянул руку в сторону глухого.
– Кусачки, – скомандовал он.
Глухой подал ему инструмент.
– А что вы собираетесь делать? – спросил он.
– Перекушу провода, ведущие дальше.
– А вы уверены, что вы все сделали правильно?
– Я думаю, что да.
– Я не спрашиваю, что вы думаете! – резко проговорил глухой. – Вы ответьте мне: да или нет? Затарахтит эта чертова система, когда вы перекусите провода?
– Нет, не думаю.
– Да или нет?
– Нет, – сказал Рейф. – Сигнал тревоги не сработает.
– Ну, смотрите, – сказал глухой. – Тогда режьте.
Рейф тяжело отдышался и поднес кусачки к путанице проводов. Быстрыми, четко рассчитанными движениями он сжал рукоятки кусачек и перерезал провода.
Ответом на это была ничем не прерываемая мертвая тишина. Охранная система не сработала.
В снятом временно доме в Маджесте Чак нервно вышагивал взад-вперед по комнате, в то время как Папаша сидел, не сводя глаз с будильника, стоявшего на столе.
– Который час? – спросил Чак.
– Ровно полшестого.
– Они должны уже выбраться из банка и находиться в пути.
– Если только не произошло ничего плохого, – сказал Папаша.
– М-да, – рассеянно протянул Чак и снова принялся расхаживать по комнате. – Послушай, включи-ка радио, ладно?
Папаша включил приемник.
“...вырвался из-под контроля на территорию складов, занимающих примерно половину квадратной мили вдоль берега реки, – проговорил диктор. – Вся пожарная техника, какую только удалось собрать со всего города, брошена в район бедствия. Пожарные героически пытаются предотвратить дальнейшее распространение огня. Идущий сейчас дождь отнюдь не облегчает задачу. Скользкие улицы только затрудняют работу людей и техники. Пожарные и полицейские вынуждены работать, пользуясь автономным освещением от машин, так как взрывы на Восточной электростанции оставили без света две трети улиц этого района; света нет также ни в домах, ни в учреждениях. К счастью, электроэнергия еще есть на вокзале “Юнион”, где после взрыва бомбы, подложенной под двенадцатый путь, сошел с рельсов поезд из Чикаго. Трагедию усугубило то, что одновременно с этим другая бомба взорвалась в зале ожидания. С огнем, который вспыхнул в багажном складе, удалось справиться, хотя обгорелые обломки его все еще дымятся”.
Диктор сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух.
“Именно в настоящий момент мэр города и комиссар полиции проводят консультацию за закрытыми дверьми. На этой встрече речь идет о том, призывать ли в этот чрезвычайно трудный для города момент на помощь отряды Национальной гвардии. Однако, вероятнее всего, за рамками этого совещания останется немало других существенных вопросов, ответы на которые должны получить граждане нашего города, а именно: “Что же, собственно, происходит? Кто должен нести за это ответственность? И почему это происходит?” Вот те вопросы, которые должен задать себе каждый здравомыслящий гражданин нашего несчастного города, борющегося сейчас за свое существование. Диктор снова сделал паузу. “Благодарю вас за внимание и до свидания”, – сказал он.