Хокин
Шрифт:
Рука Дариена с капельницей зависла над пульсирующей раной.
— Тогда… могут проявиться какие-нибудь побочные эффекты.
— Какие побочные эффекты? — Хок был уверен, что Дариен говорит не о сухости во рту, помутнении зрения или поносе.
— Зависит от того, к какому виду принадлежал тот, кто напал на тебя. И, конечно, от вида самой силы.
Звучит не очень. Хокин прищурился и посмотрел на целителя.
— Например?
— Ну, однажды я использовал эликсир на странном волдыре, что появился на руке Ллевелин после битвы с демоном Трейсером. От эликсира волдыри высыпали по всему
Значит… недержание можно вписать в список беспокойств.
Хокин посмотрел на своего сводного брата.
— Где ты, черт возьми, получил медицинское образование? В Хогвартсе?
— Ха. Смешно. Я полтора года стажировался в Центральной Больнице Преисподней.
— А тебя случайно оттуда не уволили?
Казалось, Дариена это задело.
— Увольнение — слишком громкое слово. Послушай, если ты просто… упс.
— Упс? — Хок опустил взгляд на рану, на которую капнула капля загадочного эликсира Дариена. Появились неприятное зловоние и шипящий звук, когда раскуроченная плоть поглотила жидкость. — Да ты шутишь?
— Это была всего лишь капля. Может ее вообще не хватит для какого-то эффекта, — быстро проговорил Дариен. — Все может быть.
Хок оттолкнул парня и встал на ноги.
— Забей. Я загляну в больницу.
— Там лечат демонов, — напомнил ему Дариен. — Не ангелов.
Хок потянулся к двери и поморщился от ощущения того, как тянет мышцы.
— Мы полу демоны.
— Мы наполовину падшие ангелы, — возразил Дариен. — В этом разница.
Нет, по мнению большинства.
— Ты вообще встречал нашего отца? Азагот — демон, насколько мне удалось увидеть. Он давным-давно перестал быть даже подобием ангела.
Дариен решительно кивнул, длинная челка скользнула по щекам.
— Особенно в свете последних событий.
— Правда. — Хокин остановился у приоткрытой двери. — Что произошло с его угрюмой задницей?
Дариен пожал плечами и закупорил пузырёк.
— На днях я слышал разговор Зубала и Гадеса. Они говорили о том, что он требует доступ к совету Мемитимов. А несколько наших братьев и сестер упоминали о том, что он задавал им странные вопросы.
Хокин нахмурился.
— Вопросы? Например?
— На личные темы. Это странно. Раньше он не проявлял к нам интерес, а сейчас желает узнать историю наших жизней. — Это очень странно. Азагот всегда применял подход холодного, отстраненного отцовства. В своих детях он скорее видел временных жильцов, чем семью. — А вчера он весь день был в ярости, — продолжил Дариен. — Даже Лиллиана не смела, показываться ему на глаза. Видел бы ты его за ужином. Он кромсал стейк, словно чью-то душу. И ворчал.
— Да? А знаешь, что еще ворчит? — Хок опустил взгляд на раскуроченную грудь. — Моя рана. И все благодаря радиоактивному шлаку, что ты в неё капнул.
Дариен рассмеялся.
— Думаешь, в Центральной Больнице Преисподней о тебе лучше позаботятся?
— Да куда уж хуже этого.
Забавно, но Дариену нечего было на это сказать, и Хокин не знал хорошо это или плохо.
* * *
Персонал Центральной Больницы Преисподней не относился к самым милым людям, что доводилось встречать Хокину, но залатали его быстро и без применения безумного тайного зелья. Они даже вызвали главного врача, когда сестра Хокина Идесс объяснила кто такой Хок. Может ЦБП и специализировалась на оказании помощи демонам, но дети Азагота и братья и сестры Идесс обслуживались по первому классу. Прежде чем Хок покинул здание, базирующееся под оживленными улицами Манхэттена, Идесс его обняла.
— Я завтра приведу Мейса повидаться с дедушкой. Ты там будешь?
Идесс была замужем за одним из братьев-семинусов, который работал в больнице, и у них был неугомонный темноволосый малыш, полный озорства, и, может, он поднимет Азаготу настроение.
— Если буду на месте, то точно с вами, ребята, увижусь.
Идесс указала на автоматические двери, ведущие на парковку.
— Куда собираешься отправиться?
Хокин колебался. Ради одного из своих праймори Идесс нарушила правила Мемитимов, поэтому, наверное, он мог бы ей довериться, но…
— Я еще не решил, — солгал он. Хок снова начал колебаться, но в итоге послал все к черту. — Идесс?
— Да?
— Когда ты была Мемитимом, тебе же приходилось защищать настоящих отморозков? Даже наемного убийцу.
Идесс вздернула бровь.
— Осторожно, младший братик. — В ее тоне сквозило игривое предупреждение, напомнившее ему Сюзанну. Учитывая, что Идесс и Сюзанна сестры, разделенные веками, Хок этому не удивился. — Этот наемник теперь мой супруг.
— Но он же больше не наемник, — заметил Хокин. — Он совладелец больницы и работает здесь, верно?
Идесс кивнула.
— В морге.
Учитывая, что касание голой руки этого чувака несет смерть, работа с мертвыми людьми — отличный для него вариант.
— Ладно, — сдался он, — но каково защищать того, кто убивает за деньги?
— Хок, к чему этот разговор? — Идесс скрестила руки на чёрной форменной рубашке, спускающейся на джинсы. Она включила поведение мамочки. — Один из твоих праймори наемник?
— Серийный убийца.
Идесс поморщилась.
— Да, это тяжко. Знаю, что злодеи влияют на человеческое общество трудно понимаемыми способами, и очень трудно оставаться в стороне, позволяя им сеять хаос. За две тысячи лет служения я охраняла несколько по-настоящему отвратительных праймори, и те, кто мучили и убивали ради своего удовольствия — самые худшие личности.
Точно. Но Хокину каким-то образом удавалось абстрагироваться от жизней своих праймори, и вне зависимости от всего их защищать. И он продолжит это делать. Но Хок не мог забыть, широко распахнутые от ужаса, глаза Авроры.
— Как ты с этим справлялась? — спросил он, понизив голос, как будто больница была полна членами совета Мемитимов, а не вампирами, демонами и оборотнями. — У тебя возникало желание спасти жертв?
— Все время, — со вздохом ответила Идесс. — И если бы мой брат не держал меня в узде, может, я так бы и делала.