Хоккей: надежды, разочарования, мечты…
Шрифт:
И вот — работаю над рукописью. И планы мои меняются. Хочу, чтобы книга показалась интересной не одним лишь специалистам, но широкому читателю, любителям хоккея. Тем, для кого мы играем.
Знаю, что интерес к игре, к игрокам, к проблемам, волнующим хоккей, сборную, клубы, велик. Сужу хотя бы по тем бесконечным вопросам, на которые мне постоянно приходится отвечать. Знаю, что болельщику мало видеть, как проходил, как сложился тот или иной матч. Ему обычно интересно и другое — почему он так проходил, почему он так сложился.
Стараюсь, по мере сил и умения, объяснить хоккей, игру, мотивы, которыми руководствуются тренеры, когда готовят команды, в том числе и сборную страны, к соревнованиям, когда включают или, напротив, не включают в состав тех или иных игроков. Тренеры, как и журналисты, заинтересованы в пропаганде хоккея и вообще
Приходится мне отвечать и на вопросы иностранных журналистов: внимание к нашему хоккею велико.
Работая над книгой, просматривая свои старые записи, многочисленные вырезки из газет и журналов, вторые экземпляры своих давних выступлений, интервью, которые брали у меня журналисты в разное время, я решил использовать кое-что и в книге. В частности, мне показались интересными вопросы, которые задали чехословацкие любители хоккея. В ответах на эти вопросы я рассказал о некоторых — не обо всех, конечно, — заботах тренера. Поскольку именно этому и посвящена книга, а на русском языке эта беседа не публиковалась, я решил частично включить ее в книгу.
Как родилось это коллективное интервью? На одном из международных турниров ко мне подошли журналисты из Чехословакии. Один из них, из братиславского еженедельника «TIP» (это собрат нашего «Футбола — Хоккея»), спросил, не соглашусь ли я ответить на вопросы, которые мне зададут их читатели. Я согласился. Редакция сообщила об этом на страницах еженедельника, и в «TIP», как мне сказали, посыпались письма. Отобрали пятьдесят вопросов, и я на них ответил.
С тех пор прошло время и некоторые вопросы, как и ответы на них, утратили свою актуальность. Остальные предлагаю читателям.
— Какими словами вы воодушевляете хоккеистов, когда ваша команда проигрывает?
— Как вы понимаете, в области человеческих отношений, в области педагогики и психологии, в управлении коллективом нет, да и не может быть, готовых решений, годных на все случаи жизни: в каждом коллективе свой микроклимат, свои неписаные законы. И если тренер стремится воодушевить своих игроков в трудную для команды минуту, он каждый раз призван искать новые пути к душам своих подопечных, новые аргументы и новые доказательства, новые, наконец, слова и интонации. Штамп, клише убивают мысль, губят слово. К общим рассуждениям хоккеист привыкает, и знакомые, не раз слышанные слова не могут его воодушевить. И потому каждый раз я ищу новые мысли, новые аргументы, которые могли бы убедить команду, что борьба не закончена, матч еще не проигран, что можно и нужно сражаться за победу до конца.
Я сказал «убедить команду». Но команда — это два с лишним десятка разных людей. И то, что покажется убедительным молодым хоккеистам, едва ли воодушевит многоопытных мастеров.
Были, конечно, матчи, когда нужные слова находились. Помню, мы, динамовцы Риги, проигрывали в Москве команде ЦСКА 1:4. По настроению команды я понял, что хоккеисты чувствуют себя обреченными на неудачу, — видимо, я не увидел вовремя, что мои подопечные проиграли сегодняшний поединок еще до первого вбрасывания шайбы. Не было не только жажды борьбы, не было даже готовности и желания играть. Команда сдавалась досрочно. Я уж не помню дословно свою гневную речь, помню лишь ее суть, которая отражает мое понимание хоккея: в спорте нельзя завоевать победу раз и навсегда, в спорте надо побеждать каждый день, снова и снова. Да, говорил я динамовцам Риги, ЦСКА — по сумме результатов, титулов, званий хоккеистов — выше. Но это — вообще. А сегодня? Проверьте это. Заставьте, подчеркиваю, заставьте армейцев доказать, что они и сегодня сильнее…
Мысль моя была в общем не оригинальна: в спорте не может быть авторитетов, которым победа отдается до матча. Да, ЦСКА, вероятно, сильнее. Но мы с вами узнаем это только в тот момент — и ни секундой раньше! — когда закончится последняя, шестидесятая минута матча.
Рижане начали двигаться, начали бороться. Активнее, энергичнее. Начали играть — уступая в счете — на победу. И они выиграли — 6:5.
— Почему вы решились тренировать первую сборную?
— Говорят, что каждый солдат носит в своем ранце маршальский жезл. Каждый тренер мечтает поработать, проверить свои возможности, занимаясь с командой более высокого класса. Я был вторым тренером московского «Динамо» в то время, когда этим клубом руководил Аркадий Иванович Чернышев. Работать было интересно, однако хотелось посмотреть, чего же стою я сам. Смогу ли добиться успеха, если не будет прикрывать меня своей широкой спиной уважаемый, маститый тренер. Решил рискнуть. Взял команду, выступающую во второй группе класса «А». Сумел помочь рижским динамовцам перейти в первую группу класса «А», а затем и в высшую. Я работал со второй сборной, с «экспериментальной» сборной. Потом получил приглашение возглавить ЦСКА и первую сборную Советского Союза, и, естественно, мне показалась чрезвычайно увлекательной перспектива работы с первоклассными мастерами и первоклассными коллективами.
— Как строится ваш рабочий день?
— Ответ на этот вопрос не может быть полным. Хотя бы потому, что один день не похож на другой. Сегодня я занимаюсь одним, а завтра — чем-то иным. День матча отличается от того дня, когда мы проводим только тренировку.
Обычно встаю я рано. Если есть возможность побегать, если есть рядом стадион, парк или бульвар, то зарядка моя продолжается около часа. Когда мы приезжаем в Прагу и останавливаемся в отеле «Интернационал», то я занимаюсь на стадионе «Дукла». Стараюсь закончить утреннюю разминку до подъема хоккеистов. Главное в моем рабочем дне — подготовка к тренировке команды. Стараюсь продумать все, не упустить ни одной мелочи. Заранее готовлюсь к каждому упражнению. Все тактические задания звеньям сначала отрабатываю на схемах и планах. Знаю, в каком составе будут проводиться, например, забеги на 100 метров, кто в какой момент будет играть как хоккеист ЦСКА или сборной, а кто — как хоккеист «Динамо» или «Спартака», команды Чехословакии, Швеции, одним словом, кто будет действовать в манере того соперника, с которым нам предстоит играть завтра или послезавтра. Потом — сама тренировка. После тренировки — анализ занятия, выводы, подготовка задания к следующему «уроку». В расписание дня входят встречи с коллегами, журналистами, участие в заседаниях тренерского совета или президиума Федерации хоккея, беседы с руководителями армейского клуба или Спорткомитета СССР, просмотр, если позволяет время, матчей или тренировок молодежных команд ЦСКА, беседы с хоккеистами. Рабочий день заканчивается около 12 ночи.
— Будут ли перемены в составе сборной СССР по хоккею?
— Это зависит не столько от тренеров, сколько от хоккеистов. Важны два обстоятельства. Во-первых, уровень игры нынешних защитников и нападающих сборной. Во-вторых, уровень мастерства кандидатов в главную команду страны. Если претенденты не будут играть сильнее, чем нынешние чемпионы мира, то скажите, какие основания у тренеров заменять ветеранов?
— Учитываете ли моральный уровень игрока при формировании сборной?
— В сборную СССР приглашаются игроки, отличающиеся не только высоким классом, но и высокой сознательностью, люди, достойные чести выступать в форме самой главной хоккейной команды страны.
— Играли ли вы в хоккей?
— Обычно тренером становится бывший хоккеист, хотя бывают и исключения, когда успеха на должности руководителя той или иной команды добивается человек, который окончил институт физкультуры и никогда не был сколько-нибудь заметной фигурой в хоккее. Я в хоккей играл. Играл много, с 1950 по 1962 год. Вместе с товарищами четыре раза становился чемпионом Советского Союза. В моей домашней коллекции кроме этих четырех золотых наград еще четыре серебряные медали и четыре бронзовые. С 1954 года по 1962-й, девять сезонов, я выступал в московской команде «Динамо», был защитником. Играл во второй сборной, привлекался к участию в тренировках и в предварительных играх накануне Олимпийских игр 1956 года и в составе первой сборной. Мне тогда даже казалось, что я попаду на Олимпиаду. Однако в последний момент тренеры олимпийской команды решили от моих услуг отказаться.