Хокку заката, хокку рассвета
Шрифт:
— Никого просить не нужно!
Я рявкнул так, что обычно невозмутимая, она вытаращила на меня глаза. Вот же черт, все-таки сорвался… Нервы сегодня — как никогда. Притворил за собой дверь, прислонился спиной… Вдох, задержка дыхания, выдох на счет десять. И еще раз. И еще. Снова выглянул в вестибюль и сказал уже спокойным деловым тоном:
— Один кофе сейчас и два чая, когда придет посетитель.
Время обгоняет себя, вчерашним песком утекая меж пальцев.7
Те, кто остался
в мертвом пространстве,
собираются жить.
Черный
Но если бы на этом все заканчивалось — отметнул бы беду. Постарался бы забыть. Отмахнулся б от морока. Но дальше — служба. Ненавидит Черный Ягуар место своей службы. Трясет его от нее. Везде он чувствует себя человеком, а на службе — мелким мерзким ублюдком. И надо продержаться до момента получения заказа, обычно это не занимает и пяти минут. Но иногда и два часа проходит. Только бы сегодня побыстрее, только бы не сорваться. А потом легче — потом дорога к клиенту. И многое можно еще будет обдумать и решить. Но не сейчас. Нет-нет, не сейчас. Думать будем потом — теперь не время.
Департамент — самое мерзкое место, какое можно представить. Неуютное, мрачное, блеклое. Выплевок вырождающегося общественного механизма. Лживая контора, где люди кормятся надеждами, а получают тошнотворное пособие для мучительного существования. Давно известно, что эвтаназия — лучший способ облегчения мук. Своих и окружающих. Но почему, почему она должна быть добровольной? Давно пора узаконить смерть по принуждению. Что, интересно, думает об этом Лорд? Нет-нет, об этом все-таки позже…
Черный Ягуар проскочил, как можно скорее, раздвинувшуюся охотно прожорливую пасть двери. Где-то здесь, если верить Левкоеву, встроены телеуправлямые энцефаллографы. Так ли, нет — неизвестно. Но лучше не рисковать. Когда будет очередное обязательное обследование, можно будет принять заранее сингулин, он приведет в порядок мозговую деятельность. Если что не в порядке — сингулин это скроет от медиков. Но нельзя злоупотреблять подобными средствами — вызывают привыкание. Да и реакция после них не один день заторможенная.
Циклоп, так, быстро, отпечаток, сетчатка. На Вахтера стараемся не смотреть. Гнусно, как он опять ухмыляется, ох, не любит Черный Ягуар его расплывшуюся блином харю. Столько хороших людей умирает раньше положенного срока, а этот пристроился, думает — неуязвимый. Ничего, это до первой серьезной болезни. А заболеет — найдется другой Вахтер. Нет незаменимых. И этот — не пуп Земли.
И вот — черное сегодняшнее везение. В вестибюле сразу и Желтопузый, и Отморозок — великая, надо сказать, радость. Похоже, не совсем еще умер страшный Бог, чьим образом и подобием является Черный Ягуар. Жив и смеется над Черным Ягуаром. Не было таких дней у него с самого детства, давно уже не было. Пасмурных дней. Навевающих сомнения. Страх. Нечеткость мысли.
Только бы не заметили. Только бы не видеть мерзких рож ни того, ни другого. Умел Черный Ягуар исчезнуть, испариться, выглядеть невидимым, несмотря на свою броскую внешность. Проскользнул к огромному зеркалу в конце вестибюля. Пригладил волосы. И вдруг увидел в зеркале отражение Отморозка. Тот стоял сзади и ухмылялся. Морду лопатой сделал Черный Ягуар, наклонил слегка голову и проскользнул в сторону. На робота похож Отморозок — мертвый, механический, бездушный, страшный, снится он часто Черному Ягуару — словно толкает его в отверстую землю. А он, Черный Ягуар, сопротивляется — не хочет умирать. Рано ему еще умирать. Но что он против Отморозка? Его все боятся. Только Желтопузый не боится. Китайская харя, которая решает судьбы славянороссов. Стоит Желтопузый у входа в коридор. О, Земля и Небо, помогите, вдруг окликнет, нет, нет, нет Черного Ягуара. Только тень проскользнула мимо.
Уфффф, хоть здесь повезло. Бегом, почти бегом по длинному широкому коридору, мимо череды изможденных лиц. В конце коридора молодой китаец, тянет, курит вонючую «минутку». Черный Ягуар подскочил, взял за шиворот — и мордой об табличку «Не курить» — хрясь мерзавца. Все-таки, выскочило, сорвалось зло. Не устоял.
Завернул в проход к своему отделу. Грязная обшарпанная дверь. Сколько можно прятаться за этой дверью? Что мы, шайка разбойников, что ли? Давно пора привести все законы в порядок. О чем только чинократы хреновы думают? О вечной молодости — на остальное им плевать. Хоть всемирный пожар им устрой — спрячутся в укрытии, а на других им насрать. Из какой это книги? Не помнит уже Черный Ягуар. Много книг прочитал.
Диспетчер. О-о-о! Последнее зло, которое надо вынести. Потом будет легче. Все остальное — проще простого. Молодая. Красивая. Начинает щебетать. Как всегда соблазняет подключением к внутренней сети. Цена любви. А настольный терминал ручкой прикрыла. Глазки строит. Нравится ей Черный Ягуар. Но не любит Черный Ягуар, когда к нему чужие в жизнь и душу лезут. Не нужна ему дешевая любовь расфуфыренной дуры. Во всяком случае сейчас. А где дорогую возьмешь? Нет теперь в мире настоящей любви. Купля-продажа. И дружбы настоящей почти не осталось. Потому так ценит он Лорда — все ли, все ли с ним в порядке? Сколько же можно спотыкаться мыслью об утренний разговор? Может, в порядке все; грустная муза Лорда посетила, быть может. Только отчего тогда сосет под ложечкой, перехватывает горло и больно в желудке?
Не стал лишних разговоров разводить Черный Ягуар, взял терминал в руку, а на его запястье диспетчер быстро свою ладонь положила, погладила слегка. Отодвинул брезгливо выхоленную белую руку, набрал личный код. Сегодня два заказа. Уже оформлены. Не надо сидеть в приемной и ждать. Нет, не так уж плохо все. Отметил время получения, положил терминал перед диспетчером. И исчез. Испарился. Пропал. Спокойно пробежал до входной двери — не встретил ни Желтопузого, ни Отморозка, Вахтер, слава Земле и Небу, отвернувшись, смотрел в сторону. Нет, не все так плохо в этом мире. Вперед!
Те, кто остался в мертвом пространстве, собираются жить.8
В старом чулане
оставлены крылья.
Ветер в окно.
Кофе оказался паршивым. Обжигал губы, не оставляя аромата. Как жизнь, потерявшая свой смысл… нет, не смысл — вкус. Всё потеряло свой вкус: прежние убеждения, прежние желания, путешествия и увлечения. Цивилизация вывернула мир наизнанку и начала поедать самоё себя. Я взглянул на портрет Оруэлла, висевший на стене. Пророк Новой Эры, как именовала его официальная пропаганда. Провидец, величайший мыслитель прошлого века… Он и не подозревал, что Большой Брат сделает с его книгами. Не запретит, не сожжет на виртуальных кострах новой инквизиции. Возвеличит! Переменит минус на плюс, извратит, приспособит в свое оправдание. Мы живем в мире перевернутых истин. Долго же я шел к этой простой мысли… Так долго, что по дороге растерял чувства. Всё, что я делаю сейчас — не от них. От их послевкусия.
Стаци включился автоматически — в девять двадцать. И сразу же заговорило сетевое радио. Голос незнакомый — наверное, у них новый диктор. Или, может, другая волна?
«…утверждено на очередном заседании Совета по общественной безопасности. Переход к полностью регулируемому деторождению послужит дальнейшему прогрессу в развитии Общества взвешенного потребления. Планируется ввести дополнительные льготы для граждан, добровольно соглашающихся на стерилизацию и ужесточить наказание для уклоняющихся от выполнения своего гражданского долга. Председатель Совета потребовал от законодателей срочно внести поправки в соответствующие законодательные акты».