Холод смерти
Шрифт:
— Она была открыта и до того.
— Не вмешивайся в разговор, — оборвал его отец. — У меня больше опыта в таких делах.
— Похоже, он не очень-то вам помогает. Ваш сын является свидетелем, и мне нужно получить его показания.
Он вскочил, трясясь от ярости и уперев руки в бока.
— Мой сын не имеет никакого отношения к этому преступлению.
— Не валяйте дурака. Он еще не развелся с этой девочкой.
— Этот брак — ерунда, мальчишеский порыв. Он длился меньше суток. Я аннулирую его. Между ними даже не было никакой близости,
— Вы не можете его аннулировать.
— Не надо меня учить.
— Тем не менее, видимо, придется. Вы можете изъять своего сына из этого дела, но брак — нечто большее, чем сексуальные отношения и технические формальности. И этот брак вполне действителен, потому что он действителен для Алекса.
— Он больше не действителен для него.
— Я вам не верю.
— Не правда ли, Алекс, ты хочешь вернуться домой? Мама страшно волнуется. У нее опять начались сердцебиения. — Кинкейд пустил в ход дешевый шантаж.
Алекс переводил взгляд с меня на него.
— Не знаю. Я не знаю, как будет правильно.
Кинкейд опять начал что-то говорить в том же духе, но я прервал его:
— Еще пара вопросов, Алекс. У Долли был револьвер, когда она вернулась в привратницкую вчера вечером?
— Не видел.
— Естественно, она прятала его под одеждой, — опять вмешался Кинкейд-старший.
— Заткнитесь, Кинкейд, — сказал я абсолютно спокойно, не вставая. — Я не могу заставить вас быть честным и великодушным, если вам нравится быть негодяем, но я не позволю вам превращать в негодяя Алекса. По крайней мере, дайте ему возможность самому принимать решения.
Слюна у Кинкейда брызнула в разные стороны, но ему ничего не оставалось, как отойти в сторону.
— Не надо так разговаривать с моим отцом, мистер Арчер, — глядя в пол, произнес Алекс.
— Хорошо. На ней были блузка, юбка и кофта. Что-нибудь еще?
— Нет.
— Сумка?
— Кажется, нет.
— Подумай.
— Нет.
— Значит, она не могла тайно пронести револьвер тридцать восьмого калибра. Может быть, ты видел, как она его прятала под матрас?
— Нет.
— Ты был с ней все время с момента ее возвращения до отъезда в больницу?
— Да. Никуда не выходил.
— Значит, вполне очевидно, что этот револьвер не принадлежит Долли, и уж никак не Долли прятала его под матрас. Кто мог это сделать? У тебя есть какие-нибудь соображения?
— Нет.
— Ты сказал, что они нашли оружие, которым было совершено убийство. Как они это установили? У них не было времени на баллистические тесты.
— Калибр револьвера соответствует величине раны, кроме того, недостает одного патрона, и из оружия недавно стреляли, — мрачно произнес из своего угла Кинкейд. — Это является доказательством того, что револьвер тот самый.
— Ты веришь, Алекс?
— Не знаю.
— Они допросили ее?
— Собираются. Шериф сказал, что они подождут до понедельника, пока будут готовы результаты баллистической экспертизы.
Если все обстояло так, то у меня еще было время. События вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, а также неопределенность прошедших трех недель вконец измочалили Алекса. Он уже не поднимал глаз.
— Я думаю, нам всем не следует торопиться с выводами относительно твоей жены. Даже если она виновна, в чем я очень сомневаюсь, она, как никогда, нуждается в помощи и поддержке.
— Он ничего ей не должен. Ничего. Она обманула его. Она только и делала, что лгала ему, — произнес Кинкейд.
Ради разнообразия я не дал себе сорваться:
— Как бы там ни было, она нуждается в медицинской помощи и в адвокате. У меня есть хороший адвокат, готовый приступить к делу, но я не могу нанять его сам.
— Не слишком ли вы расхозяйничались?
— Кто-то должен этим заниматься. Пока я не вижу желающих. От таких вещей не спасешься бегством. У девушки крупные неприятности, и, хотите вы того или нет, она член вашей семьи.
Похоже было, что Алекс начал прислушиваться, не знаю только ко мне ли. Его отец покачал головой:
— Она не имеет никакого отношения к моей семье. И можете мне поверить, что ей не удастся утянуть моего сына на дно, впрочем, как и вам. — Он повернулся к Алексу: — Сколько ты ему уже заплатил?
— Две сотни.
— Вы неплохо заработали. Вам щедро заплатили, и, как я уже сказал, вы свободны. Это личная комната моего сына, и, если вы будете продолжать настаивать на своем пребывании здесь, я позову администрацию. А если и им не удастся с вами справиться, я вызову полицию.
Алекс взглянул на меня и беспомощно махнул рукой. Отец обнял его за плечи:
— Я желаю тебе только хорошего, сын. Ты не имеешь никакого отношения к этим людям. Сейчас мы поедем домой и обрадуем маму. Ты же не хочешь свести ее в могилу.
Это был решающий довод, все было кончено. Алекс так и не поднял на меня глаз. Я вернулся к себе в комнату и позвонил Джерри Марксу, чтобы сообщить ему, что потерял клиента, впрочем, как и он. Казалось, Джерри расстроился.
Глава 13
Алекс с отцом покинули мотель. Я не стал выходить, до меня донесся звук моторов, быстро растаявший в тумане. Расстегнув на брюках ремень, я сел, повторяя себе, что надо было лучше управляться с ними. Кинкейд был напуганным человеком, который заботился о своем положении столь же сильно, сколь предшествующее поколение о своих душах.
Я поехал к Брэдшоу. Декан был моей последней соломинкой, правда, очень ненадежной, но у него были деньги, и он проявил к Долли некоторую симпатию, превосходившую чисто официальную заинтересованность в деле. У меня не было никакой возможности продолжать дело самостоятельно. Мне нужен был патрон, желательно с некоторым общественным весом. Алиса Дженкс удовлетворяла этим требованиям, но я не хотел, чтобы она становилась моей клиенткой.