Холод твоего сердца
Шрифт:
…проснувшийся мороз покусывал щёки. Кусал не больно, закрывать лицо маской или шарфом пока нет необходимости.
Люди радовались этому лёгкому морозцу как старому знакомому. Скоро, совсем скоро он станет злым, будет жалить и тереть снежным наждаком не вовремя высунутую щёку или нос, но и то хорошо. Холод — это жизнь. Холод — это безопасность. И надежда.
На железнодорожном вокзале Нового Уренгоя, откуда с самого утра отходили поезда, следующие в ноябрьский укрепрайон, царила едва упорядоченная суета. Один за другим тяжёлые составы с загруженными военной техникой платформами и забитыми бойцами пассажирскими вагонами отправлялись в Ноябрьск.
Давно ожидаемая зима наконец-то вступала в свои права и катилась с севера на юг. Вместе с морозом и холодом — шли люди.
Дожидаясь очереди на погрузку, Горазд полулежал в кабине своего мизгиря, пусть пока без дополнительного вооружения, но уже с загруженным стандартным комплектом боеприпасов, а значит уже во вполне боевой машине и наблюдал за запланированным бедламом и упорядоченной суетой, всегда возникающей при передвижении больших групп людей и техники.
Наблюдать было удобно. В боевых условиях, для повышения скрытности, танк может передвигаться почти «ползком», и его высота немногим превышает высоту кабины пилотов. Но в обычным режиме, на частично согнутых опорных конечностях, мизгирь возвышается над землёй на два-три метра. Вполне достаточно, чтобы иметь возможность с комфортом оглядеться вокруг.
Справа от ожидающих погрузки мизгирей толпились несколько сотен операторов ИТБ, индивидуальной тяжёлой брони. Камуфляж сейчас выключен, поэтому пехотинцы выглядели эдакими великанами, почти под два метра ростом, с ног до головы закованными в чёрную броню. Технорыцари вооружены чудовищного калибра винтовками, сейчас вложенными в крепления за спиной. Но многие несли и специализированное вооружение, например, тяжёлые снайперские винтовки с длинными стволами, возвышающимися над головами пехотинцев как редкий лес копий.
Разумеется, ядерный реактор в габариты индивидуальной брони не втиснуть, но сменные батареи позволяют пехотинцам использовать экзоскелет несколько часов с максимальной нагрузкой. А зарядить батарею можно от БМП или вот даже от его, Горазда, мизгиря. Хотя зарядка от БМП предпочтительнее: и быстрее и ресурс батарей выдерживает больше циклов разряда-заряда.
Если шагающих танков проекта «мизгирь» у инфералов и прочих, продавшихся демонам, предателей человечества к двенадцатому году с начала вторжения, уже не осталось, как и технологических мощностей для их производства. То упрощённые аналоги ИТБ они клепали за милую душу. Поэтому курсантов бронетанковой академии учили противостоять не только демоническим сущностям, но и пехоте инфералов и бронетехнике, которой у них пока вполне себе хватало. Пусть устаревшей, прошлого или даже позапрошлого поколения, но количество и диаметр орудий иногда решали, и пилоты мизгерей должны были это учитывать.
В Новом Уренгое Горазд пробыл шесть дней. На четыре дня дольше чем должен был, но неожиданная оттепель внесла коррективы в выверенные планы генерального штаба и масштабное наступление пришлось задерживать. Танковая академия, выпустившая младшего лейтенанта, находилась в Лимбяяхе, вроде бы считавшейся отдельным районом города Нового Уренгоя. Но по факту Лимяяха располагалась чуть ли не в семидесяти километрах от города, на берегу озера Ямылимуяганто и городским районом считалось только номинально. В самом Новом Уренгое, прежде, Горазду приходилось бывать не очень часто, поэтому неожиданно выпавшие свободные дни он собирался потратить с толком.
Впрочем, всё закончилось несколькими посиделками во второсортных ресторанах, с товарищами по выпуску, такими же младшими лейтенантами, как и он сам, успевшими принять свою бронетехнику и со дня на день ожидающими отправки в Ноябрьск.
Если что и запомнилась, то чуть было не случившаяся драка «брони» против «пехоты», когда они не поделили один ресторанчик где, вдруг, оказалось слишком мало мест на обе весёлые компании. К счастью, нарождающийся конфликт резко погасил какой-то капитан, отдыхавший в том же ресторанчике. Товарищи Горазда потом уверяли друг друга что они бы показали «пехоте», но, по мнению самого Горазда: шансов у них было не так много. Средний пехотинец, даже без высокотехнологичных доспехов, на голову выше большинства танкистов, а про ширину плеч и говорить не приходится. Взять хотя бы младшего лейтенанта Горазда Романенко. Это только имя у него значит «большой» или «крупный», но по тем же стандартам тяжёлой пехоты он проходит едва-едва. А то и вовсе подошёл бы только во вспомогательные войска.
К счастью для Горазда его имя можно транслировать на современный русский ещё и как «умелый» и это более верная трактовка в его случае. Далеко не каждый проходит отбор в пилоты «мизгирей». Управлять одновременно восемью конечностями и дополнительными устройствами, вроде того же главного калибра довольно сложно, когда у тебя от природы только две руки и две ноги. Но он научился.
Очередь на погрузку шагающих танков немного продвинулась. Горазд осторожно подвёл свой мизгирь на десять метров вперёд. Перед поездами было тесно и приходилось ступать осторожно, тщательно выбирая куда можно поставить «ногу».
Он прошёл мимо зенитной установки, установленной на прицепленной к составу отдельной платформе. Четыре счетверённых ствола грозно целились в низкое, укрытое серыми облаками, небо. Стационарная модификация старой доброй Шилки. Это, конечно, далеко не зенитно-ракетная система вроде того же «триумфа», но и задачи у неё попроще — прикрывать состав на время пути по условно-безопасной территории до ноябрьского укрепрайона. Причём зенитчики даже не должны самостоятельно отбивать воздушный налёт. От них требуется только выгадать немного времени, пока едущие на фронт пилоты займут места в приданной им технике. Или, в самом крайнем случае, дождаться авиационной поддержки со стороны Мурманска. Только там сохранились современные авиационные заводы, пытающиеся не только ремонтировать остатки сверхсовременных истребителей и сверхдальних бомбардировщиков, но и восстанавливать производство новых машины без существенного упрощения конструкции.
Стоящий впереди мизгирь расправил «ноги», словно бы они у него затекли и неторопливо забрался на платформу. Горазд подвёл свою машину вперёд, дождался команды от ответственного за погрузку капитана и осторожно завёл танк.
Внутри мизгиря тепло, но стоило выйти наружу, как мороз тут же вцепился в неосмотрительно подставленное ветру лицо. Впрочем, какой это мороз? Всего лишь минус пятнадцать, да при слабом ветре. Практически лето. Вот через пару недель ударят настоящие холода, тогда да, либо кутайся в шубу, либо пользуйся встроенным обогревом комбинезона. Да и без защитной маски на лице, а лучше и вовсе закрытого шлема, на улице уже не погуляешь.
Закончив погрузку вверенной ему машины, Горазд отнёс личные вещи в купе в пассажирском вагоне для водителей перевозимой на фронт бронетанковой техники. Ехать предстояло в купе на четырёх человек и всё было достаточно неплохо. Некий минимальный уровень комфорта для младших офицеров, вчерашних курсантов, подчёркивали вытертые занавески на окне и салфетки из ветхой, но чистой ткани на крохотном откидном столике между нижним рядом коек. Тканевые салфетки попирали четыре стакана в подстаканниках с алюминиевыми ложечками. В двух стаканах уже был налит чай, причём, судя по запаху, сдобренный чем-то креплённым, а два пока пустовали.