Холод
Шрифт:
И вдруг он вспомнил еще кое-что. Что никогда за время их короткого знакомства с Гелей не говорил ей о том, где служил. «Не тревожь Порождающее…» — сказала она тогда, сразу же после боя с буранниками. Точнее — не она, а то, что жило в ней, но это было не важно. Важно было то, что это существо смогло прочесть его мысли, смогло предугадать что он собирался сделать и вовремя остановить его.
Вовремя ли? Быть может все же стоило закидать Обское море гранатами и перебить всех буранников до единого. И Возрожденных и Невозрожденных! Похоронить их под толстой
— Геля, — вмиг посерьезнев, сказал он, — Ты знаешь, где я родился?
— Конечно, — ответила она, и снисходительная улыбка заиграла на ее губах. Так улыбаются глупым детям, задающим глупы вопросы, — Ты родом из Красноярска. Милый город, хоть я никогда там и не была. Широкая река, почти такая же, как наша Обь, и широкий город… Они во многом похожи, не так ли?
— Так… А теперь объясни, откуда ты все это знаешь?!!
— Ты думаешь об этом, поэтому я могу читать твои мысли. Я не могу заглянуть глубоко, но то, что творится у тебя на первом слое сознания я вижу отчетливо.
— Раньше ты этого не умела… Зато умело то существо, что обитало в твоем мозгу. С кем я разговариваю сейчас?
— Со мной, — мягко ответила Геля, — С той девушкой, которой ты, как тебе казалось, спас жизнь на станции. На самом деле мне ничего не угрожало — если бы вы не подоспели — Павел сам отнес бы меня к дверям «Айсберга», да еще и постучал бы в дверь. Но он был уверен, что вы придете, и оказался прав.
— Павел? У этой твари есть имя?
— У всех Возрожденных есть имена, и для них они не просто слова или пустые звуки. Они помнят многое из прошлой жизни. Павел, например, хорошо помнит тебя.
— Павел?..
Сергей понял, о ком она говорит. Старлей Павел Котелков по прозвищу Челентано, прикомандированные к его подразделению во Владивостоке лет шесть назад. Молодой, веселый, разбитной. Его, вместе с Кирпичом, Броненосцем, Пехтурой и еще двумя бойцами Сергей и взял с собой сюда, в Бердск, когда пришел приказ о его направлении на «Айсберг». Челентано был последней жертвой… Тем, кто остался в живых после укуса буранника, отхватившего ему ногу под водой. Тем, кто превратился в буранника, с которым Сергей впервые попытался установить контакт.
«Мне приказано поговорить с тобой! Понять, способен ли ты на контакт. Ты можешь подать мне знак, что понимаешь меня?»
«Дай мне еще пару дней! Просто дай мне еще пару дней!»
Буранник ответил ему его же собственным голосом, прозвучавшим в его собственной голове, а еще, словно издеваясь, доказал свою разумность, весьма умело прорычав мотив «Союз нерушимый республик свободных»… Котелков превратился в Возрожденного! В буранника, владеющего телепатией, и все это время он был рядом, в сознании Гели. Давал ему советы через нее, периодически подчиняя себе ее тело. Вел его, подчиняя правилам своей игры.
— Он убил тогда двоих молодых парней… — сказал Сергей, чувствуя, как лицо заливается краской, а в душе вскипает ненависть. Эта тварь называла себя другом. Устами Гели говорила о том, что хочет помочь… Чушь! Плевать на оба вида буранников. Плевать на их игры! И те и другие были убийцами, любившими человеческое мясо. Хищными животными, подлежащими уничтожению.
— Он сожалеет, Холод. У него не было выбора — чтобы остаться в живых ему нужно было питаться. Если бы на его пути встал кто-то из твоей команды, он не смог бы убить его. Ты поступил бы точно так же…
— Я?! — воскликнул Сергей, сделав попытку подняться на ноги.
— Ты! — осадила его Геля, — И ты уже сделал это. На «Айсбеге» не осталось в живых никого. Да, их убили Невозрожденные, но в этом есть и твоя вина. Ты знал, что людям генерала нечего им противопоставить. Ты знал, что все они умрут, и где-то в глубине души даже рассчитывал на это. Ведь чем дольше Невозрожденные будут заняты ими, тем дальше успеешь уйти ты со своим отрядом и со мной.
— Я защищал своих людей. И тебя!
— Да, но ценой десятков жизней.
— Мы не удержали бы базу! Внутри у нас не было бы шансов.
— Но ты мог бы взять всех с собой. Вывести из здания всех, и тогда погибло бы куда меньше людей.
Сергей промолчал, понимая, что она права. Он не хотел признаваться в этом даже себе, но что толку спорить, если твой оппонент умеет читать мысли? Война подобна шахматам. Пожертвуй пешкой, чтобы спасти ферзя. Ферзем был он и его «дьяволы». Пешками — люди Матвеева. Сам не осознавая того, он пожертвовал ими.
— И Павел сделал также, — продолжала Геля, опять уловив его мысли, — Он должен был спастись чтобы сделать все, что сделал год спустя. Чтобы подарить мне второе рождение, чтобы спасти тебя от Невозрожденного. Ты прав, Холод, это шахматы, и партия началась еще год назад. С твоим появлением здесь. А сейчас — сними своих людей с караула и разбуди остальных. Нас больше не нужно охранять — это сделают Возрожденные. А для вас всех пришло время узнать правила этой партии. Узнать свою цель — то, что вы должны сделать.
Геля проснулась другой. Ее глаза теперь сверкали иначе, ее губы иначе складывались в улыбку. Все движения были немного иными — изменились на грани человеческого восприятия. И, наконец, она обрела способность читать мысли… А еще — научилась отдавать приказы, которых невозможно было ослушаться.
— Красный! Серафим! — крикнул Сергей в пустоту ночи, — Идите сюда. Вахта окончена. Все остальные — подъем!
— И пусть сложат оружие, — добавила Геля, — Я не хочу, чтобы они, сдуру, открыли огонь по моим друзьям.
— На это они не пойдут, — возразил Холодов.
— Пойдут. Если ты прикажешь.
И она была права… С недовольным ворчанием бойцы поднимались со своих мест и, откладывая в сторону оружие, подсаживались к костру. Поближе к Геле. И даже когда случайный порыв ветра донес до них запах тухлых яиц, достаточно было одного слова Сергея, чтобы все остались на своих местах и терпеливо ждали, когда шестеро огромных, почти сливающихся со снегом чудовищ вышли из темноты, чтобы кольцом улечься вокруг людей.