Холодная месть приятнее на вкус
Шрифт:
– Может, и твои услуги понадобятся, - согласилась его начальница и идейная вдохновительница на всевозможные подвиги во славу защиты женщин. Но для этого мы проведем ещё одно расследование. Вначале выясним, кто он таков и чем опасен для Лиды, а потом решим, что с ним делать.
Зазвонил телефон.
– Алла, это Люся Бармина, - услышала верная боевая подруга и обрадовалась:
– Привет, крошка Люлю! Ты уже в курсе, что мы закончили с этим делом?
– Пока нет, я звоню из дома.
– Если желаешь услышать все из первых рук, подтягивайся
– Ал, я вот почему звоню. Только что достала из почтового ящика конверт, на нем мой адрес, а внутри ещё один запечатанный конверт, на котором написано: "Люся, передай это письмо Алле".
На миг верная боевая подруга замерла. "Что там может быть?" - как обожгла быстрая мысль, - но Алла быстро справилась с волнением.
– Люлю, давай я пришлю за ним своего Санчо Пансу, - предложила она.
– Могу и сама привезти, - вызвалась сокурсница.
Алле не хотелось читать письмо Сергея в её присутствии, и она переиграла:
– Мы сейчас сами к тебе заедем.
Повесив трубку, верная боевая подруга перевела взгляд на Толика.
– Чё?
– напрягся тот. Из краткого разговора начальницы он ничего не понял.
– Серега прислал мне письмо на Люсин адрес. Видно, не хотел слать по моему домашнему - вдруг случайно попадет к Олегу...
– А чё ты расстроилась-то?
– ещё больше встревожился верный оруженосец.
– Дурные предчувствия, - отговорилась Алла, вставая и направляясь в прихожую.
"Доигралась, - сказала она себе, выходя из квартиры.
– Взяла паузу, максималистка безголовая, черт бы меня побрал! А Серега ждал-ждал и решил, что пора рубить концы".
Люся тоже выглядела встревоженной. Но тактичная сокурсница не стала затевать душеспасительных разговоров, молча протянула Алле конверт и увела Толика на кухню под предлогом, что нужно порубить голяшки на холодец.
Алла прошла в комнату, села в кресло, надорвала конверт, извлекла письмо и прочла:
"Моя любимая Аленка!
Долго колебался - стоит ли писать. Получается несколько мелодраматично. Но может случиться так, что лично всего этого сказать тебе не смогу.
Ты во всем права - я тебя недостоин.
Шестнадцать лет назад я вел себя как слабак и эгоист: решил, что не потяну на роль спутника королевы, ты как личность сильнее, а поэту нужна подруга, которая будет жить его жизнью. Рита такой спутницей не стала, и этим безрадостным браком я наказан за свое слабоволие. Свой крест я нес сознательно, хоть и солгал тебе, что жертвенности в моей семейной жизни не было. Сейчас я понимаю, насколько смешны мои попытки оправдать свой дурацкий брак. Единственное достоинство Риты - она мне не мешала. Меня не интересовала её жизнь, а я был нужен ей лишь для самоутверждения и в качестве источника материальных благ. Понимаю, что тебе эти подробности неинтересны, пишу больше для себя.
Любой другой на моем месте добивался бы тебя. Я - отошел в сторону и делал журналистскую карьеру в надежде, что ты меня заметишь.
В наши две встречи после окончания института я опять не посмел сделать шаг первым и снова чего-то ждал.
В трудную минуту я наконец-то решился прийти к тебе. Поверь, у меня не было намерений воспользоваться твоей помощью - я не боялся обвинения в убийстве, мне этот аспект безразличен. Но я счел ситуацию уважительным предлогом для встречи. Мне хотелось увидеть тебя, говорить с тобой, пусть даже о посторонних вещах.
Я и не мечтал, что у нас с тобой снова все начнется.
Эти несколько дней, что мы провели вместе, были самыми счастливыми в моей жизни. Никогда, даже во времена нашего первого романа, я не был так счастлив.
Теперь понимаю, что с твоей точки зрения мое поведение недостойно получилось, будто я тебя использовал, чтобы не стать обвиняемым в убийстве.
Но ещё раз повторю - такого намерения у меня не было.
Можешь мне не верить, но сейчас я говорю истинную правду: если бы можно было все переиграть, я предпочел бы быть осужденным за убийство, которого не совершал, чем удостоиться твоего осуждения.
Я попросил Филиппа развлечь и даже, быть может, соблазнить Риту, чтобы наконец-то освободиться от нее, - не потому, что боялся сам сказать ей о разводе, я уже твердо решил развестись. Когда я окончательно ушел от нее, Рита пришла ко мне в редакцию и пригрозила, что если я с ней разведусь, то она отыграется на тебе: якобы из разговоров наших общих знакомых ей многое известно о твоей противоправной деятельности, и она намеревалась предать эти сведения гласности, опубликовав статью в своей газете и в "Выстреле", в котором работает Владимир Кохадзе. Я не мог допустить, чтобы Рита так бесчестно поступила. Теряя меня, она бы пошла ва-банк, использовав любые недозволенные средства. Тебя Рита ненавидела. Меня, по-моему, тоже.
Сознаю, что ты можешь расценить сказанное как попытку оправдать свой непорядочный поступок, но все именно так и есть.
Рита уже не опасна. Остался Владимир. Я знаю, где он скрывается, и встречался с ним. Он подонок. Ненавидит и меня, и тебя. Пытался шантажировать материалами, которые якобы есть в его распоряжении, о том, что ты виновна в нескольких убийствах. Разумеется, я ему не поверил, но не могу допустить, чтобы он чем-то навредил тебе.
Полагаюсь на удачу.
Прощай, Аленка. Если ты сейчас читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых.
Я люблю тебя.
Сергей.
22.06.2001г.
"Ошибаешься, мой дорогой, - мысленно ответила ему Алла, вытирая слезы.
– И вовсе ты не слабак, а неисправимый романтик. Надо же - затеял дуэль с этим подонком Ладо! Надо было пристрелить его, как бешеную собаку, вот и все! Зачем ты полез меня защищать?! Мне на его грязные измышления начхать с высокой колокольни своего презрения. Эх ты, гусар, не умеющий стрелять и наивно верящий, что подонок станет соблюдать условия благородной дуэли...