Холодная месть
Шрифт:
Прежде чем снять трусы, д’Агоста выждал, пока женщина отвернется. Тепло от камина было чудесным.
– Звать как?
– Д’Агоста. Винсент д’Агоста.
– Мойся. Сейчас одежонку свежую принесу. Широковат мистер для тряпок старика моего, но уж отыщем что-нибудь.
Она поднялась по узкой лестнице, затопала наверху, зашуршала. Послышался стариковский кашель и сварливый голос – кажется, хозяину дома
Женщина вернулась с ворохом одежды, когда д’Агоста растирался мочалкой. Он оглянулся и обнаружил, что женщина без стеснения разглядывает гостя.
– У, что за радость посмотреть старухе, – хихикнула она, положила одежду и повернулась к огню подбросить поленце-другое, затем снова захлопотала у плиты.
Смущенный д’Агоста поскорее смыл грязь, вытерся и оделся. Вещи предназначались для человека гораздо выше и стройнее, но лейтенант умудрился их натянуть. Вышло неплохо, разве что пуговицы на брюках не застегивались. Пришлось стянуть брюки ремнем. Старуха помешивала в котелке, и ноздри лейтенанту защекотал неописуемо вкусный запах бараньей похлебки.
– Садись! – велела женщина. Она налила большую миску похлебки, откромсала несколько ломтей от большой буханки хлеба, поставила миску перед гостем и положила хлеб рядом. – Ешь!
Д’Агоста жадно отправил в рот полную ложку, обжигая рот.
– Похлебка просто замечательная, – сказал он искренне. – Не знаю, как и благодарить…
– Ты нашел Глимсхолм, – перебила его старуха. – Зачем ты сюда явился?
– Я ищу друга.
Старуха посмотрела пристально.
– Около четырех недель назад мой лучший друг пропал вблизи низины Иниш, где загон у лога. Знаете это место?
– Ну да.
– Мой друг – американец, как и я. Он пошел на охоту из охотничьего домика в Килхурне и пропал. Его ранили, подстрелили случайно. Полиция прочесала топи, но тела не нашла. Зная его, я готов предположить, что он мог выбраться из трясины и спастись.
Женщина поморщилась, глядя на лейтенанта с нескрываемым подозрением. Хотя казалось, что она слегка тронутая, природной сметки и хитрости ей было не занимать.
– До загона у лога двенадцать миль, и все по болотам.
– Я знаю. Но Глимсхолм – моя последняя надежда.
– Не видела я никакого американского друга. Вообще никого не видела.
Д’Агоста знал, что вероятность отыскать Пендергаста в Глимсхолме крайне мала, но все равно расстроился. Значит, надежды нет. Совсем.
– Может, ваш муж видел…
– Не видел. Он никуда не ходит. Инвалид.
– Может, вы вдалеке замечали что-то движущееся…
– Уж сколько недель ни души не примечала.
Сверху донесся раздраженный, дрожащий голос. Он выговорил что-то с таким густым акцентом, что лейтенант ничего не разобрал. Женщина поморщилась и затопала вверх по лестнице. Старик пожаловался неразборчиво, женщина ответила резко, сварливо. Вернулась, все еще скалясь.
– Время спать! Я у плиты себе постелю. А ты на втором этаже, с хозяином рядом ляжешь. Там на полу одеяла.
– Огромное спасибо за помощь!
– Только старика не тревожь, он не в себе.
– Я тихонько, обещаю.
– Тогда спокойной ночи!
Д’Агоста поднялся по крутой скрипучей лестнице. Наверху оказалась комната с очень низким двускатным потолком, освещенная маленькой керосиновой лампой. У дальней стены, под скатом, стояла деревянная кровать, и на ней различалась нелепо скрюченная человеческая фигура. Хозяин дома оказался настоящим пугалом. Тощий, длинный, с красным носом картошкой и растрепанными седыми волосами. Старик уставился на гостя единственным здоровым глазом, и его выражение было явно недружелюбным.
– Э-э, здравствуйте, – неуверенно произнес д’Агоста. – Простите за беспокойство.
– И тебе здравствуйте, – пробурчал старик. – Не шуми только, а?
Он демонстративно повернулся к гостю спиной.
Д’Агоста с облегчением стянул одолженные рубаху и штаны и забрался под одеяло, постеленное на грубом дощатом лежаке. Потом загасил керосиновую лампу. Так чудесно было лежать в тепле и уюте, слушая завывающий снаружи ветер.
Уснул лейтенант быстро и крепко.
Проснулся он среди ночи, в кромешной тьме. Спал крепко, потому не сразу вспомнил, где находится, и поначалу испугался. А когда вспомнил, то удивился тишине. Буря улеглась, и воцарилась мертвая, жуткая тишина. Сердце лейтенанта судорожно заколотилось. Ему представилось, что рядом, в темноте, кто-то стоит.
Конец ознакомительного фрагмента.