Холодная Стена или "империя" с маленькой буквы
Шрифт:
Павел почувствовал, что помимо ног у него начали отниматься все мышцы тела, и это не от холода. День рождения у Павла был летом.
– Это сколько-то годков тебе стукнуло, Пашка?
– Пятьдесят, – не думая ляпнул Павел.
– Это как так? А-а! Шутишь, окаянный, смотри мне, шутник. Молоко-то на губах еще. Ишь ты! Пятьдесят!
Павел кое-как взял себя в руки и встрепенулся.
– Что пятьдесят? А! Теть Глаш, это так, вырвалось, тридцать мне. И спасибо большое за поздравление! А сколько их, друзей-то пришло?
– А я откуда знаю, пойди и сам узнаешь.
Паша
– Тебе, Пашка, жениться давно пора. Тридцать лет-то уже! А то ходишь как этот, как его, гей! – вспомнила тетя Глаша слово из телевизора, – эй, Паша, ты куда?!
Но Павел ее уже не слышал. Он рванул изо всех сил в переулок. Краем глаза заметил, что двое типов с замедлением в секунду тоже бросились за ним. У него фора была метров сорок. Преимуществом было то, что он был местным и знал здесь все закоулки и лазейки.
Павел завернул во двор старого овощного магазина. За магазином был забор, в котором был лаз в соседний двор. Парень нырнул в этот лаз и побежал к соседнему дому, где, как он знал, были сквозные подъезды. Ворвавшись в первый подъезд, он к своему ужасу нарвался на запертую противоположную дверь. Отругав мысленно управдома, Павел начал лихорадочно думать, что делать дальше. Вернувшись снова к центральной двери он, затаив дыхание, выглянул наружу. Вроде бы никого. И только он хотел выскочить из подъезда, как заметил, что из щели в заборе показалась голова одного из преследователей. Павел захлопнул дверь, быстро поднялся на перекрытие между первым и вторым этажом и затаился возле окна. Двое типов вылезли из лаза и остановились в нерешительности. Павел поднялся на второй этаж и судорожно позвонил в первую попавшуюся квартиру. Спустя пару секунд послышался глухой мужской голос.
– Ну, кто там еще?
– Соцстрах, откройте! – прокричал Павел в дверь, первое, что пришло на ум.
– Какой, мэ-э, соцстрах? Что надо?
– Опрос проводим по страхованию людей!
– Какой, опрос, вали, мэ-э, отсюда!
– Откройте дверь, пожалуйста, я вам все расскажу.
Послышался щелчок открывающегося замка и перед Павлом возник небритый грузный мужчина средних лет, в засаленной майке и семейных трусах.
– Ну?
– Мы проводим опрос, какое страхование предпочитает население России. Это займет, буквально, несколько минут. Могу я войти?
– А, мэ-э, оно мне нужно? – подуло на Павла перегаром через приоткрытую дверь.
Павел полез в карман куртки и вытащил бутылку водки.
– Всем опрашиваемым мы дарим ценные дефицитные призы!
Глаза у толстяка пришли в движение.
– Ну, раз так, заходи, парень.
Паша быстро вошел в квартиру и захлопнул дверь. Не разуваясь, прошел в кухню, поставил бутылку на стол и вытащил из наплечной сумки ручку и блокнот.
Хозяин квартиры примостился на стуле и, глотая слюну, не спускал глаз с бутылки. Паша тянул время. Он огляделся по сторонам. Обычная неухоженная кухня. Закопченный потолок, отставшие обои по углам
– Ну? – дыхнул перегаром хозяин.
Тянуть время – вот что нужно было Павлу, тянуть время как можно дольше.
– Где у вас туалет?
– Зачем тебе? Давай, мэ-э, задавай свои вопросы и сваливай.
Павел раскрыл блокнот и взял ручку.
– Ваше имя?
– Саня.
– А полное имя?
– Мэ-э… Александр.
– Полное, в смысле, фамилия, имя, отчество.
– Муравьев-Амурский Александр Евстафьевич.
Паша сделал вид, что старательно записывает в блокнот.
– У вас редкая и благородная фамилия. В 19-м веке жил граф Николай Муравьев-Амурский, губернатор Восточной Сибири. Вы случайно, не его потомок?
– Чего?
– Так, ладно, извините.
Где-то в соседней комнате бубнил телевизор.
– Каким телевизором пользуетесь?
– А что? Я его купил за свои, кровно заработанные! – напрягся хозяин.
– Вы не волнуйтесь! Если сгорит ваш телевизор, соцстрах заменит вам на новый. Поэтому мне и нужно знать модель.
– Мэ-э… Рубин. А можно написать, что у меня Электроника ВЛ-150?
– Можно.
– Пиши! Электроника ВЛ-150, две штуки!
– Ага, так и записал, две штуки.
– Парень, а ты мне все больше нравишься!
– Спасибо, работа у нас такая, нравиться людям.
– Может по сто грамм?
– На работе нельзя, Александр Евстафьевич, начальство ругает.
– А давай, я соседа приглашу, и ему задашь свои вопросы. У тебя для него водка будет?
– Не положено. Следующий вопрос – где и кем работаете?
– В ЖЭКе сантехником.
– Кем хотите работать?
– А что, соцстрах, мэ-э, и работу мне может подогнать?
– Конечно! Любую должность!
– Мэ-эээ… – он почесал затылок, – начальником ЖЭКа хочу!
– Отлично, так и запишу. Как только место освободится, будете начальником.
– Офигеть!
– Семейное положение?
– Чего?
– Жена, дети есть?
– А-а… Не, нету. Холостяк.
– Жену хотите?
– Чего?
– Ну, в смысле, соцстрах может подобрать для вас жену.
– А, мэ-э, она мне нужна?
Вдруг в дверь настойчиво позвонили. Павел побледнел. Хозяин встрепенулся и поднялся со стула.
– Кого еще несет?
– Александр Евстафьевич, не нужно открывать, давайте лучше закончим опрос!
Но хозяин что-то буркнул нечленораздельное в ответ и пошел к двери.
– Кто там?
Павел быстро закинул блокнот и ручку в сумку, напялил шапку и бросился к балкону. По пути схватил со стола бутылку водки. Открыл балконную дверь, выскочил и посмотрел вниз. Балкон выходил на противоположную сторону от центрального подъезда. К счастью для себя, Павел заметил под балконом снежный сугроб, заботливо сооруженный дворником. Не раздумывая ни секунды, он перемахнул через перила и приземлился в сугроб. Вылез и сломя голову пустился бегом в темноту переулка. Уже находясь, практически за углом соседнего дома услышал благородный крик выскочившего на балкон графского потомка Муравьева-Амурского Александр Евстафьевича.