Холодная Стена или "империя" с маленькой буквы
Шрифт:
Павел вздохнул. Он не мог себе позволить лишиться трех бутылок водки. По крайней мере, одна нужна была для оплаты поездки в Москву.
– Владимир Иванович, у меня есть только две бутылки и продуктовые карточки.
– Ладно, показывай, что за карточки.
Павел достал талоны и передал барыге. Тот быстренько их пересмотрел.
– Нет, Паша, извини, маловато будет.
– У меня есть еще бутылка портвейна. Но это все, больше у меня ничего нет!
Владимир Иванович сделал вид, что думает, пожевывая усы, потом выпустил клуб пара и сказал.
– Что ж, по рукам. Но это только потому, Паша, что я тебя давно знаю!
Пока Павел доставал из рюкзака портвейн и водку, Владимир Иванович продолжал говорить о том, какой он хороший продавец, как он ценит покупателей, особенно таких хороших как Паша, и, вообще, все покупатели хорошие, когда им от Владимира Ивановича что-то нужно, но Паша – самый хороший…
– Ну, ты, Павлик, заходи, не забывай меня, – дал напутствие довольный сделкой бывший летчик.
– Да-да, конечно, – пробубнел под нос Паша, пряча новую драгоценность за пазуху.
– Кстати, Павел, советую сейчас на метро не ехать.
– Почему? – насторожился парень.
– Облава. Свои люди рассказали, что сейчас шманать будут, или может уже начали. Ищут кого-то в метро. Езжай на автобусе.
– Спасибо, Владимир Иванович! – ответил Паша и быстрым шагом пошел на автобусную остановку.
На остановке было достаточно многолюдно, автобуса давно не было. Пытаясь согреться, все стояли и переминались с ноги на ногу. Две женщины обсуждали продукты в магазинах, угрюмый мужчина в «собачьей» шапке курил ядовитый «Беломор», еще один молодой мужчина с самоваром в руках, по всей видимости, с «блошиного» рынка. Чуть далее кучка замерзших подростков, без шапок, потому что уже взрослые, смеялись друг над другом. Вдруг толпа зашевелилась, пошел невнятный галдеж и все повернули головы на дорогу. Паша так же начал вертеть головой, пытаясь понять, что происходит.
Толпа гудела, больше всех шумели подростки.
– Смотри, это Хонда!
– Это не Хонда, это Мазда, у Хонды значок другой!
– Может это Роллс-ройс?!
Павел понял, чем вызван ажиотаж. По улице, не спеша, ехала иномарка. Старый красивый седан серебристого цвета, то ли немец, то ли японец, Павел в марках не разбирался.
После установления Холодной Стены, автомобили иностранного производства попали в опалу, а автолюбители просто - попали… Запрета на использование иномарок, как такового, не было. Катайся, сколько хочешь. Но! Был введен непомерный налог на владение заграничным автомобилем. А запчасти? А профессиональное обслуживание? Этого больше не было. После закрытия всех торговых отношений с миром, российское руководство гордо объявило о возрождении отечественного автомобилестроения. Правительство развернуло масштабную пропаганду, были запущены государственные программы обмена «вражеских» автомобилей на отечественные. За каждый сданный в утиль европейский кроссовер или японский седан были обещаны новые современные Патриоты, Калины и Волги. Люди, поддавшись на пропаганду, задавленные налогом и страдающие от отсутствия запчастей массово стали сдавать свои машины. Для удовлетворения спроса, государством были «приватизированы» заводы мировых автомобильных гигантов, которым не посчастливилось открыть свои производства в России еще до установления Стены. Но то ли иностранцы успели вывезти чертежи и оборудование, то ли у местных автостроителей руки не из того места, но отечественных аналогов «фордов» и «хюндаев» так и не получилось. Нет, конечно, свои отечественные автозаводы работали на полную мощность, клепали во всю Лады и УАЗики, но этого было мало и это было не то... Российский автолюбитель, сдавший на металлолом три года назад своего немецкого красавца, дождался очереди, взамен Туарега пересел в Калину, и был счастлив. Три года – это быстрый срок, многие до сих пор ждут своей очереди на машину. В общем, возрождение российского автопрома, как всегда, грандиозно началось, и бесславно продолжается до сих пор.
Сейчас встретить иномарку на улицах города было редкостью. Среди старых «Москвичей» и современных «Жигулей» проезжавший мимо седан смотрелся как заморский лев среди кошек и собак. Иномарка на дороге вызывала восторг у зевак также, как в начале девяностых, когда иномарки только начинали появляться в нашей стране. В то время их тоже было мало, но тогда это только начиналось. А сейчас их мало, потому, что все закончилось…
– Это Мерседес!
– Нет, это Хонда, я видел в журнале такой!
В это время подъехавший автобус перегородил обзор, и диковинный седан исчез из вида.
Поезд Новосибирск – Москва со звучным названием «Сибиряк» уже стоял на своем пути. Молодой человек, укутанный шарфом, с рюкзаком наперевес о чем-то пытался просить проводника. Проводник, худой мужчина в синей униформе железнодорожника стоял и смотрел на Павла грустными глазами.
– Пойми ты, парень, не могу я тебя взять. Не могу! Если я тебя возьму без разрешения, то ты проедешь до первой большой станции. Первый обход и проверка документов и все, ты попался! И я тоже. Так что, извини, нет.
– У меня есть бутылка водки, настоящая заводская, не суррогат!
– Нет, парень!
– У меня есть еда, деньги, я все отдам, спрячьте меня куда-нибудь!
– Нет, без разрешения не возьму.
– Я не успею сделать разрешение! Мне срочно нужно в Москву!
– Иди, я сказал, ступай отсюда, или я вызову полицию.
Павел подобрал рюкзак, поправил съехавшие очки и побрел, раздосадованный, назад, в здание вокзала. Он попытался договориться с тремя проводниками, никто не согласился. Вдруг его кто-то окликнул.
– Эй, паренек, я слышал, тебе на Москву разрешение нужно?
Павел оглянулся на голос и увидел озирающегося по сторонам неприятного типа в кожаной куртке и черной шерстяной шапочке. По характерному виду потрепанной одежды и бегающим настороженным глазкам Павел сразу определил, кто перед ним. Один из местных вокзальных гопников, которых тут было валом. Человек скривился, высушенная темно-коричневая кожа расползлась мелкими складками, и сквозь щель, которая, по идее, должна была бы быть улыбкой, показались остатки кариесных зубов. Лицо этого вокзального проходимца почему-то Павлу показалось знакомым.
– А что, можешь сделать разрешение?
Человек затянулся папиросой, сплюнул под ноги и подошел вплотную к Павлу.
– А чем ты богат, паренек? Что можешь предложить взамен? – на Павла повеял смрад табака, перегара и больных зубов.
Павел скривился и отступил на шаг. Точно, он где-то видел этого типа, или кого-то, больно похожего на него.
Он знал, что при общении с такими людьми, главное было не показывать слабость. Если смалодушничать или проявить трусость, тогда с тебя не слезут.
– Есть деньги.
Человек издал хриплый смешок.
– Деньги это хорошо. А может золото? Водка? Оружие есть?
– Я же сказал, деньги.
– Ты, паренек, не груби. Показывай.
– Что тебе показать?
– Какой ты не понятливый, деньги покажи, что они у тебя есть.
– Покажи сначала разрешение.
Снова послышался противный смешок.
– Я что, буду пустые бланки с собой таскать? Показывай деньги, или не видать тебе разрешения.
Возможно, это был развод, и Павел совершал ошибку, но у него не было выбора, ему нужно было это чертовое разрешение. Он полез за пазуху и достал пачку купюр.