Холодная война: политики, полководцы, разведчики
Шрифт:
17 октября посол Египта в Вашингтоне повторил Даллесу, что Египет рассчитывает на сделку с Асуаном. 16 декабря в Вашингтоне были объявлены условия сделки. Соединенные Штаты вносят пятьдесят шесть миллионов долларов, Англия — четырнадцать миллионов. Всемирный банк обещал заем в двести миллионов. Всего Египет должен был получить около четырехсот миллионов долларов.
Предоставление денег было оговорено определенными условиями — обычными для западной банковской практики, но показавшимися Египту обидными. Например, речь шла о том, что все строительные заказы будут распределяться
Даллес же колебался, это отражало странную неуверенность в его характере. На послания Насера американцы не отвечали. Переговоры приостановились, хотя президент Всемирного банка Юджин Блэк был уверен, что сделка состоится.
Утром 19 июля 1956 года Даллес принял египетского посла Ахмеда Хусейна. Государственный секретарь сидел за столом. Посол устроился на диване. Даллес стал говорить о том, с какими проблемами он сталкивается в конгрессе. Он говорил медленно и нудно. Посол не выдержал:
— Пожалуйста, только не говорите, что вы намерены отказаться от проекта! Потому что у нас есть предложение русских финансировать проект.
Даллес воспринял это как шантаж.
— Ну, если у вас уже есть деньги, вам не нужна наша помощь. Предложение снято.
Даллес не планировал этого делать. Он поддался эмоциям.
Гамаль абд аль-Насер услышал новость по радио, когда летел в Каир — он возвращался с острова Бриони, где встречался с симпатизировавшим ему президентом Югославии Иосипом Броз Тито.
— Это не отказ от сделки, — заключил Насер. — Это атака на египетское правительство. Они хотят, чтобы нас свергли.
Даллес целился не только в Египет. Он считал, что Советский Союз не справится со своими обещаниями и опозорится.
Даллес, отменив предоставление Египту займа на строительство Асуанской плотины на Ниле, хотел наказать полковника Насера, который слишком сблизился с советским блоком. Наказать американцев Насер не мог, поэтому нанес удар англичанам и французам. В августе 1956 года Идены собирались три недели отдохнуть и предвкушали это удовольствие. Но 26 июля 1956 года президент Египта полковник Насер объявил о национализации Суэцкого канала.
Разгневанный Насер объяснил, что теперь, когда ему отказано в займах, нужны деньги. Реакция Египта оказалась неприятным сюрпризом для Даллеса. Недоволен был и президент Эйзенхауэр. Он никогда не вызывал своего госсекретаря на ковер, но в этот раз выразил свое недовольство. Даллес добился того, чего хотел избежать: Советский Союз пришел на Ближний Восток.
Восемьдесят процентов нефти Англия получала с Ближнего Востока. Суэцкий канал, через который шли танкеры, имел для Англии особое значение — своего рода дорога жизни. Национализация ударила и по Франции, которая владела частью акций компании Суэцкого канала. Иден получил срочное сообщение из Каира во время обеда, который он давал в своей резиденции на Даунинг-стрит в честь иракского короля Фейсала и премьер-министра Нури эль-Сейда.
Премьер Иден не смог скрыть своих чувств от гостей. Проводив гостей, Иден созвал военный
— Насеру придется ответить, — эмоционально сказал Иден. — Этот исламский Муссолини должен был сокрушен. Я хочу, чтобы его убрали. И меня не беспокоит, что это породит хаос и анархию в Египте.
Энтони Иден чувствовал, что должен остановить Насера и стоящих за ним советских лидеров прежде, чем они начнут контролировать весь арабский мир.
Премьер-министр Англии сделал официальное заявление: «Суэцкий канал не может быть во власти одного человека или одного правительства». Когда он был министром иностранных дел, его критиковали за нерешительность. В роли премьер-министра Иден повел себя сверхрешительно.
В Суэцком кризисе он больше полагался не на своих недавних подчиненных из министерства иностранных дел, а на разведчиков, что не могло не кончиться неудачей. Он поручил разведке озаботиться подысканием подходящих фигур для формирования нового правительства в Каире, которое понадобится после свержения Насера.
Иден открыто говорил об убийстве Насера, министр иностранных дел Макмиллан и другие высшие дипломаты предпочитали более осторожные выражения: «от него надо избавиться», «его надо свергнуть».
— Что это все за чепуха относительно изоляции Насера или его «нейтрализации», как вы это называете? — кричал Иден на своих разведчиков. — Я хочу его сокрушить, неужели вы этого не понимаете? Я хочу, чтобы его убили. Если вы и министерство иностранных дел не согласны, приходите на заседание кабинета министров и объясните почему.
Хотели подсунуть Насеру электробритву, начиненную взрывчаткой. Или нанять бригаду киллеров. В итоге англичане воспользовались идеей, на которую их навело знакомство с оружием, которым в Москве снабжали своих агентов. Они соорудили сигаретную пачку, которая выстреливала смертельным ядом.
— Еще один план состоял в том, чтобы поместить в систему вентиляции канистры с нервно-паралитическим газом, — вспоминал один из руководителей английской разведки. — Но я им объяснил, что понадобится огромное количество газа. Кроме того, это приведет к значительным жертвам среди подчиненных Насера.
Три месяца продолжался этот кризис: бесконечные переговоры и одновременно подготовка тайных операций. Жена Идена вспоминала: «Мне казалось, что Суэцкий канал протекает через мою комнату».
Англичанам удалось вмонтировать потайные микрофоны рядом с шифровальной машиной в египетском посольстве в Лондоне. Каждый день дешифровщики внимательно слушали звуки шифровальной машины и смогли прочитать некоторые важные депеши, отправляемые в Каир во время Суэцкого кризиса.
Англичане завербовали заместителя начальника разведки египетских военно-воздушных сил — Изамеддина Мохаммада Халиля. Он должен был возглавить группу офицеров, которые свергнут Насера. На встречу с британскими разведчиками он прилетал в Рим и Бейрут. Здесь ему давали деньги и разведывательную информацию об Израиле, чтобы он мог объяснить своему начальству, зачем так часто ездит в Бейрут. В 1957 году англичане узнают, что их «агент» с самого начала действовал с ведома Насера.