Холодная война: политики, полководцы, разведчики
Шрифт:
Эдгар Гувер отправил секретное послание президенту Гарри Трумэну: «В результате проведенного ФБР расследования получена информация о том, что группа чиновников правительства Соединенных Штатов передает информацию советским шпионам».
Президент Трумэн даже не ответил на эту записку. Директора ФБР он не любил, а его деятельность не одобрял.
Гувер продолжал отправлять президенту все новые списки подозреваемых в работе на советскую разведку. В новом списке значились заместитель госсекретаря Дин Ачесон, его сотрудник Герберт Маркс, бывший заместитель военного министра Джон Макклой (он председательствовал
27 сентября 1945 года Трумэн писал жене: «Дорогая Бесс! Я встревожен ситуацией. Эдгар Гувер все подминает под себя, и все сенаторы и конгрессмены его боятся. Организация Гувера может привести к системе слежки за гражданами. Меня это не устраивает. Если я смогу этому помешать, в нашей стране не будет ни НКВД, ни гестапо…»
В детстве Эдгар Гувер заикался. Но не сомневался, что справится со своей проблемой. Это были времена, когда американцы верили в самосовершенствование. Миллионы американцев утром и вечером, стоя у зеркала, упрямо произносили одну и ту же фразу:
— С каждым днем я становлюсь во всех смыслах все лучше и лучше.
Эдгар Гувер прочитал статью о том, что заикам надо стараться говорить не медленнее, а быстрее. Он учился произносить фразы быстро и преодолел свой недостаток. Он практически не заикался. Но выстреливал слова с пулеметной скоростью, стенографистки жаловались, что не в состоянии поспеть за его скороговоркой. Зато никому другому не удавалось вставить ни слова в его речь — ни подчиненным, ни начальникам.
Гувер был маменькиным сынком во всех смыслах этого слова. Он так и не женился. Он жил вместе с матерью, пока она не умерла. Ему уже было сорок три года. На вопрос, почему директор не женат, умные агенты, не желавшие нажить неприятностей, отвечали:
— Он женат. На ФБР.
Гувер начал работать в министерстве юстиции 26 июля 1917 года. Во время Первой мировой войны многие талантливые люди были призваны в армию, и это способствовало быстрой карьере Гувера. В двадцать два года его определили в сектор регистрации враждебно настроенных иностранцев. В то время все немецкое оказалось под запретом. Запретили учить немецкий язык в школах. Бетховена и Баха не исполняли.
Когда 1 августа 1919 года в министерстве юстиции появилось подразделение по борьбе с радикализмом, его возглавил Эдгар Гувер. С самого начала он считал главным врагом коммунизм. Он заявлял, что коммунизм — «это заговор против религиозных и государственных основ, против самого способа мыслей иудеохристианского мира, буддийского мира и мусульманского мира. Коммунизм — это самый дьявольский, самый ужасный заговор против человека, который когда-либо существовал».
22 августа 1921 года Гувера назначили заместителем начальника бюро расследований. Через три года, в двадцать девять лет, Гувер стал директором бюро расследований. Он оказался неплохим организатором. До него агенты отчитывались в свободной форме — почтой, телеграфом, по телефону или устно начальству. Гувер ввел единую форму, которую следовало заполнить. Гувер стандартизировал все — в том числе действия агентов. Он объяснял и как им надо вести допрос, и как одеваться. Он попробовал взять в бюро женщин-агентов. В 1924 году две женщины прошли курсы и приступили
Агенты ФБР не имели права производить арест. В случае серьезных подозрений они должны были обращаться к полицейским, шерифам или федеральным маршалам. Они не имели права носить оружие. Многие подозреваемые успевали бежать, пока агент искал ближайший телефон. 11 октября 1925 года агент Эдвин Шэнахан задержал в Чикаго преступника, занимавшегося угоном автомобилей. Угонщик схватил пистолет, лежавший на сиденье в его машине, и выстрелил в агента. Это был первый убитый сотрудник ФБР с момента создания бюро.
— Мы должны взять убийцу, — распорядился Гувер. — Если мы позволим убийце уйти, на наших людей начнут охотиться. Найдите его!
Агенты ФБР проследили путь преступника через двенадцать штатов и взяли его. Тут выяснилось, что нет статьи, карающей за убийство федеральных агентов. Гувер поклялся, что добьется, чтобы конгресс дал его агентам право производить арест, право носить и применять оружие, и внес в закон положение о том, что убийство сотрудника ФБР — федеральное преступление. У него ушло на это девять лет.
Он заключил неформальное соглашение с полицией. Если сотрудника ФБР задерживали за превышение скорости, появление в общественном месте в пьяном виде, избиение жены, драку и другие уголовные деяния, то сначала ставили в известность его начальство и только потом предъявляли обвинение.
Врачи говорили Гуверу, что излишний вес опасен. Он сел на диету и за три месяца серьезно похудел. Он решил, что подчиненные обязаны следовать его примеру. Всем агентам было приказано похудеть и не превышать директорского веса — вне зависимости от физической комплекции.
Эдгар Гувер искал общества знаменитостей. Однажды он оказался в ресторане, где обедал (и выпивал) известный автор детективов Раймонд Чэндлер. Официант сказал писателю, что директор ФБР и его помощник приглашают его присоединиться к ним. Чэндлер попросил передать Гуверу, чтобы он убирался к черту. Досье Чэндлера в Федеральном бюро расследований распухло до двухсот пятидесяти страниц.
Наверное, у Гувера были какие-то психические отклонения. С годами у него появился невротический страх перед микробами и ненависть к мухам. Когда муха влетала в его кабинет, директор Федерального бюро расследований вызывал секретаря и требовал уничтожить лазутчика. Так же он относился к коммунистам.
— Коммунизм — это не политическая партия, — утверждал Эдгар Гувер. — Это образ жизни, злой и злобный. Коммунизм — это зараза и распространяется как эпидемия. И так же, как при эпидемиях, необходим карантин, чтобы не заразилась вся нация. Коммунисты были, есть и всегда будут угрозой свободе, демократическим идеалам и американскому образу жизни.
Директор ФБР отсылал президенту Трумэну все новые списки подозреваемых в работе на советскую разведку.
— Соединенные Штаты — цель номер один для советской разведки, — доказывал Гувер. — Перебежчики единодушно утверждают, что семьдесят — восемьдесят процентов советских дипломатов, работающих в нашей стране, — разведчики. Советский шпионаж доказывает мнимость так называемого мирного сосуществования.