Холодная война
Шрифт:
— What «door»? [2] — спросил он.
— It's got termites, bozo! [3] — ответил американец.
Часовой не мог догадаться, о чем тот говорит или что означает это «termites bozo». Он подошел к двери вплотную и потрогал ее рукой.
Достаточно крепкая и холодная — очень холодная, — так что этого чокнутого американца взволновал вовсе не пожар.
— Что с дверью? — снова спросил он, надеясь, что по-английски.
— Термиты «эс четыре»! — крикнул в ответ американец.
2
Что
3
На нее набросились термиты, дурья башка! (англ.).
Взрыв вынес дверь наружу. Нижняя петля порвалась мгновенно и вылетела вместе с нижней третью двери, потому что заряд «С-4» был уложен почти посредине между полом и замком. Однако верхняя петля осталась цела и удержала уцелевшую часть двери, которая взметнулась вверх и сбила часового с ног. Десятисантиметровой длины деревянные щепки вонзились в ноги и живот часового еще до удара дверью, одна угодила в пах.
Ударную волну взрыва внутрь поглотили матрацы, целой кучей которых американцы придавили маленький пакетик с сюрпризом из сапога Филипса. Но грохот был страшным, он почти оглушил их.
— Вперед, — рявкнул Филипс, первым прокладывая дорогу через кучи ваты и деревянные щепки, забрызганные кровью часового.
Глава 24
При звуке взрыва Лигачева и Шефер вскочили.
— Барак! — крикнула Лигачева. Она повернулась к стоявшему у двери часовому: — Оставайтесь здесь, Галан, будьте готовы ко всему. Американца я беру с собой.
Она поманила за собой Шефера и чуть ли не бегом двинулась по коридору.
Шефер нахмурился, заметив, что Лигачева даже не считает нужным не спускать с него глаз. Он был, однако, не уверен, принимать это за благорасположение или оскорбление; похоже, она склонна доверять ему, но, когда дойдет до дела, от этого доверия может не остаться и следа.
Если повернуть в сторону и потеряться где-нибудь в этом почти пустом комплексе, она никогда не сможет найти его. Но она не враг, что бы ни думали об этом Линч и компания, что бы ни думала об этом она сама. — Кроме того, ему хотелось узнать, что за чертовщина вызвала этот взрыв. А смыться он всегда успеет.
Они вдвоем быстрым шагом дошли до центрального коридора станции и повернули в проход к бараку для рабочих.
Оба остановились как вкопанные. Чтобы выяснить, что случилось и где произошел взрыв, дальше идти было незачем. Русский часовой лежал, распластавшись, на полу, его невидящие глаза таращились в потолок; воздух в проходе наполнял запах взрывчатки и обугленного дерева.
Ни одного американца не было видно.
— Судя по всему, ваши друзья сбежали, — сказала Лигачева. — Моего часового тоже не стало, но совершенно в ином смысле.
— Они солдаты, лейтенант, — откликнулся Шефер. — Это их работа.
Она не ответила и направилась в проход, чтобы поближе взглянуть на обломки.
Послышалось шарканье сапог по бетону, и не успела Лигачева сделать второй шаг, как в дверном проеме ближайшей кладовки появился американец и наставил на нее М-16 — американский капитан Линч. Только теперь она сообразила, что у нее нет оружия. Ее АК-100 остался в зале общих собраний.
Досадуя на себя и не видя выхода, она подняла руки вверх. Американский капитан улыбнулся.
— Похоже, ваши ребята справляются со своей работой лучше, чем я со своей, — сказала Лигачева.
— В данный момент, несомненно, — согласился Шефер.
— Эй, коп, — сказал Линч, — говори-ка по-английски.
— Я обращался не к вам, — парировал Шефер.
— Тогда все в порядке. Поговорите, если вам нравится. Я не понимаю, о чем вы оба судачите, но знаете что? Именно сейчас это меня не очень заботит. На нас костюмы с подогревом, и мы уходим в холод и ночь, реквизировав отобранные у нас боезапас и оружие, безотказно действующее на морозе. Всего этого хватило бы, чтобы взять штурмом Род-Айленд, так что, насколько я понимаю, совершенно безразлично, о чем вы говорите. — Он показал дулом автомата в сторону кладовки: — Помогите-ка мне с этим барахлом, и мы с вами присоединимся к остальным.
Шефер подошел к двери, Линч швырнул ему увесистый рюкзак, который детектив поймал одной рукой.
— Выходит, Филипс дает второе отделение своего шоу? — спросил Шефер, вешая рюкзак на одно плечо.
— Генерал беседует с начальством, и, пока он занят, парадом командую я, — ответил Линч. Он прикинул на руке вес другого рюкзака. — Знаете, Шефер, мы вернули все это барахло, и русские, сколько бы ни старались, больше не создадут нам никаких трудностей. Да, сэр, в городе новый шериф, власть переменилась.
— Ваши театральные костюмы и оружие! — сказала Лигачева по-русски. — Ах, вы овладели своими бесценными игрушками и стали наконец снова непобедимыми.
Линч бросил на нее непонимающий взгляд.
— Замолчите и двигайте ножками, — рявкнул он, указав направление на восток по главному коридору. — Шефер, что она сказала?
— Восхищается вашим лосьоном после бритья, Линч, — сказал Шефер. — Бросьте, кого может заботить, что она скажет? Русские не проблема, Линч! Вы так и не смогли этого уразуметь? — Он крупным шагом двинулся по коридору. — Где Филипс? Он скажет вам...
— Я говорил вам, что генерал возложил командование на меня, пока налаживает спутниковую связь, — перебил его Линч. — Так что скажите этой русской дамочке-лейтенанту, чтобы приказала своим мальчишкам сдаться, иначе мы отправим их на корм собакам.
Шефер поморщился. Линч явно позабыл, что лейтенант хорошо говорит по-английски. Хотя, судя по тому, что он уже знал о капитане, удивляться было нечему.
— Что он говорит? — спросила Лигачева по-русски. — У него такой сильный акцент, что я не поняла почти ни одного слова.
— Этот болван попросил сказать вам, что если вы и ваши люди не уступите, то мы все умрем. — Они приближались к боковому проходу, который вел в зону обслуживания нефтепровода, — видимо, как раз туда Линч и вел их.
Лигачева не ответила, и Шефер искоса бросил на нее взгляд: ему почему-то не верилось, что она отнеслась к пленению так спокойно, как демонстрирует.
— Есть какие-нибудь соображения? — спросил Шефер.
— Всего одно, — ответила Лигачева по-русски. — Пошел он, — продолжила она по-английски, схватила Шефера за плечо, толкнула его на дуло автомата Линча и помчалась к выломанному восточному входу.