Холоднее войны
Шрифт:
– Позвольте полюбопытствовать. Для чего, по-вашему, я должен все это знать?
Но к намекам Тома мисс Мойзес была совершенно глуха. Видимо, Чейтер строго приказал ей не выпускать Келла из когтей, и она не хотела навлечь на себя гнев начальства. Ей велели «занять» его, и именно это она и собиралась делать
– Секунду! – сказала она и даже подняла вверх руку, как будто Том грубо ее оборвал. – Джим очень хотел, чтобы вы представляли себе обстановку и были в курсе всего, что у нас происходит, прежде чем вы встретитесь. Как вам, вероятно, известно, премьер-министр резко раскритиковал политику, проводимую Соединенными Штатами на Ближнем Востоке, враждебную по отношению к Израилю, особенно в свете конфликта у берегов Газы в 2010 году, но не стал возражать против установки радаров НАТО на территории республики и определенно одобрил – разумеется, не вслух, вы понимаете – свержение Асада, как ставленника иранцев и русских. Одним словом, мистер Келл, ситуация с правительством Турции представляется нам спорной. Политика мистера Эрдогана укрепила оборону страны, способствовала стабилизации лиры; он держит под контролем резкое повышение экспорта и приток иностранного – особенно арабско-персидского – капитала, но в то же время он попытался переписать конституцию республики, чтобы получить большую власть. Простые люди – как бы мы сказали, люди с улицы – видят в нем великого султана и не усматривают ничего угрожающего в том, что интонации мистера Эрдогана становятся все более моралистическими и авторитарными. Те же, кто по-прежнему инстинктивно верен идеалам Ататюрка, конечно же считают его демагогом. – Том невольно восхитился напористости мисс Мойзес: скорее всего, Чейтер предупредил ее о визите Тома минут за десять, но
Том улыбнулся:
– Вы мне вот что скажите. Похоже, вы знаете ответы на все вопросы. Я думал, что я здесь для того, чтобы обсудить гибель Пола Уоллингера.
Однако ответить на свой же вопрос мисс Мойзес так и не успела. Именно в эту секунду, как актер, ожидавший за кулисами своего выхода на сцену, в кабинет вошел Джим Чейтер. Он протянул руки и заключил Тома в крепкие братские объятия, со всей теплотой и искренностью Иуды, поцеловавшего Христа.
– Том! Как приятно снова увидеться. – Чейтер отпустил его и отступил на шаг, чтобы как следует рассмотреть. У него была неровная – один уголок рта выше, чем другой, – улыбка и чистые ярко-голубые глаза, так и сиявшие радушием. Выглядел Джим точно так же, как Том его и запомнил: невысокий, очень спортивный и подтянутый и невероятно, бессовестно довольный собой. Его подбородок украшала двухдневная щетина, и одет он был в вытертые голубые джинсы и кеды «Найк». – Прости, что заставил тебя ждать. Никак не мог вырваться раньше. Как с тобой обращалась Кэтрин – надеюсь, что хорошо? Она уже изложила тебе свою великую теорию о том, что мы сейчас находимся в центре вселенной и что Турция – это самое важное государство на всем пространстве к востоку от Нью-Йорка и к западу от Пекина?
– Нечто вроде того.