Холодное Сердце Казановы

Шэн Л. Дж.

Что сказать? Я был слишком занят, чтобы слушать его бредни.

— Не я. — Кристиан поднял руки. — Если у него случится душевный срыв, Арья будет ждать, что я проведу с ним время. Мне не хватает терпения. И сочувствия.

— У кого психическое расстройство? — спросил я, подумав, что они, должно быть, продолжают свой разговор с балкона.

— Ни у кого, — ответил Кристиан, в то же время Арсен сказал:

— У тебя, идиот.

— С чего бы это у меня было расстройство? — Мы все остановились у лифта.

Кристиан оглянулся через плечо на комнату, в которой мы только что оставили Чарли.

—

Когда старик умрет.

Я бросил на него озадаченный взгляд.

— Он хороший парень, но расстройство — это слишком.

Лифт раздвинулся.

— Может, это моя судьба, — Арсен покачал головой, глядя вверх, — быть окруженным идиотами.

День становился все более дерьмовым.

Отказавшись от выпивки с друзьями, я направился обратно к Даффи. Когда я добрался до ее этажа, то не смог найти дверь. Не потому, что она исчезла, а потому, что ее ждали примерно восемьдесят тысяч гребаных роз, перегородивших путь во весь коридор.

Кто сделал такую глупость? Послал кому-то, живущему в крошечной квартирке в Нью-Йорке, тысячи роз, заполонивших все чертово здание? Но ответ был очевиден — Петух. Петух, которому никогда не приходилось жить в домах меньше четырех тысяч квадратных футов, даже в колледже, я уверен.

Повсюду были розы. Красные розы. Белые розы. Розовые розы. Желтые розы.

Розы не компенсировали тот факт, что мужчина трахался с кем-то еще в Таиланде. Или что он был в Таиланде, а не в Непале. Или что он бросил ее. Блин, если бы она приняла его обратно, то была бы самой большой идиоткой на планете Земля.

Нет. Это был бы ты. За то, что купился на свои фиктивные отношения.

При ближайшем рассмотрении я понял, что на каждой розе был лепесток с надписью

— Пожалуйста, прости меня. — Наверняка он посчитал это милым штрихом.

Каким-то образом мне удалось протиснуться и добраться до двери. Обычно, если какие-то пакеты оказывались снаружи, я заносил их внутрь. Но не в этот раз. У нас не было места, чтобы хранить все цветы Би Джея, которые я знаю, что испортил. Но даже если бы и было, я не собирался помогать ему.

Внутри на прилавке стоял контейнер Tupperware и лежала записка.

Я подошел к нему и взял записку.

Риггс,

Собеседование было прервано из-за ситуации с визой (все в порядке, я справилась), поэтому я успела заскочить в квартиру.

Я приготовила тебе фаршированные цукини. Ты не можешь жить на одних кабачках. Ешь. Это приказ.

Также звонили из кабинета невролога. Им пришлось перенести твою встречу. Пожалуйста, позвони им, чтобы перенести встречу.

Поппинс.

Это был тот жест, который действительно сделал это. Я не собирался избавляться от цветов Петуха. Но, видя, какой заботливой и по сути своей фантастической была эта женщина, я не мог допустить, чтобы она вернулась к этому придурку. Она была слишком хороша для него. Пришло время вмешаться и оказать миру услугу.

Я вышел на улицу и выбросил все розы. Засунул их в мусорный контейнер внизу.

Рано или поздно она узнает,

что он прислал ей цветы и что я их выбросил, но не сегодня и, скорее всего, не завтра. Кроме того, сиюминутное удовлетворение от того, что я вмазал этому засранцу, стоило ее будущего гнева.

Я вернулся наверх и набросился на ее блюдо из цукини. На вкус оно все еще было слишком здоровым, чтобы я мог всерьез им наслаждаться, но, по крайней мере, это был не сэндвич с салатом.

Я заскочил в душ, вышел из него и подошел к дивану. Даффи оставила там свой iPad, вероятно, когда торопилась выйти и помочь Лауре с кошкой. Я поднял его, чтобы отложить в сторону. Это был старый добрый iPad, без автоматического пароля-аутентификатора.

Как только я взял его в руки, на экране вспыхнуло входящее сообщение. Должно быть, он был подключен к ее телефону.

Сообщение было от Би Джея.

Я возвращаюсь домой за тобой, Даффи.

24

ДАФФИ

Я возвращаюсь домой за тобой, Даффи.

Закатив глаза так сильно, что я была ошеломлена тем, что они не оказались в Хобокене, я провела пальцем, чтобы удалить сообщение. Альтернативой было ответить Би Джею что-нибудь язвительное в духе «Я знаю, что ты молодец, что приезжаешь, но мне бы хотелось, чтобы ты иногда отвечал мне взаимностью». В эти дни я ездила на поезде «О» не менее трех раз в день. Он всегда приходил вовремя и неизменно добирался до места назначения. Единственная причина, по которой я не стала выпячивать перед Би Джеем свои отношения с Риггсом, заключалась в том, что я не хотела сводить Риггса к простому отступлению. Он был намного больше, чем это.

И еще потому, что эти отношения, знаете ли, не были настоящими.

О последнем мне приходилось постоянно напоминать себе, когда я обнаруживала, что делаю для него женские дела. Готовить для него, обниматься с ним, рассказывать ему о своих самых темных секретах и самых озорных желаниях, пока мы были укутаны друг в друга, конечности сплетены, сердца бились в одном ритме.

Сунув телефон обратно в сумочку, я помчалась по коридору к больничной палате Чарли. Мне было стыдно за то, что я не бросила все дела и не помчалась к нему на помощь, когда узнала, что его госпитализировали, но сегодня позвонила Лаура и сказала, что ее котенок, Баби, упал с верхнего шкафа на кухне. Находясь на работе, она увидела его на камере видеонаблюдения, но не могла позаботиться о нем до позднего вечера. Мне захотелось покаяться за то, что в последние годы я вела себя с ней как дерьмо, и я поспешила ей на помощь.

Теперь я стояла перед дверью Чарли, боясь открыть ее и увидеть, что ждет внутри. Мало того, что мне очень нравился мой старый сосед, но если я действительно была права насчет того, кем он был для Риггса (что казалось маловероятным и в то же время таким невероятно очевидным), то передо мной вставала моральная дилемма.

Я постучала в дверь.

— Входи, Дафна.

Я толкнула дверь и стыдливо вошла внутрь. Чарли лежал на больничной койке, подключенный к всевозможным мониторам. Он выглядел бледным, болезненным и не в себе.