Холодное сердце
Шрифт:
– Но все равно вы слишком худая, – настойчиво повторил он, – и под глазами у вас темные круги, которым позавидовала бы героиня готического романа.
– Да, она бы осталась довольна, – опрометчиво согласилась Хлоя, и усмешка, тронувшая его прекрасные губы, расцвела настоящей улыбкой.
Между ними возникло какое-то неожиданно теплое и товарищеское чувство, дающее надежду, что они смогут преодолеть пропасть, разделявшую их в течение десяти лет. Хлоя почувствовала, что они снова балансируют на грани неизбежного. Это было так страшно и желанно, как будто даже их мысли были приговорены
Люк протянул руку, как будто хотел смахнуть темные тени с ее глаз. Хлоя почти ощутила его прикосновение к своей коже и затаила дыхание. Она облизнула пересохшие губы и увидела, как он колеблется. И все же его по-прежнему влекло к ней невероятно сильное чувство. В глазах виконта мелькнуло любопытство и нетерпение, но он поспешно моргнул и снова стал прежним лордом Фарензе: холодным, надменным, циничным и таким же далеким от экономки Фарензе-Лодж, каким был всегда.
– Ив и Брэн возвращаются, – хрипло предупредил он Хлою и шепотом добавил: – Сделайте вид, как будто я сюда не входил. Ведите себя так, будто вы проснулись как раз в тот момент, когда они спросят, что я здесь делаю.
Глава 4
Не найдя что сказать, Хлоя кивнула, зарылась лицом в подушки и натянула одеяло на свои озябшие плечи.
– Ну вас! – упрямо пробурчала она в подушку. – Ну вас, милорд Фарензе!
Хлоя не боялась, что он ее услышит. Люк уже вышел за дверь и почти закрыл ее, прежде чем она скользнула глубже под одеяло, чтобы согреть свое дрожащее тело.
Услышав, как мисс Уинтерли громким голосом выражает свое удивление по поводу присутствия отца с явным намерением предупредить ее не вставать, чтобы не выдать себя, Хлоя почувствовала, как ее щеки вспыхнули от стыда. Она была слишком хорошо осведомлена о том, что Люк Уинтерли был здесь, и ощущала его присутствие каждой клеточкой своего тела.
– Ты взяла мою книгу, – пояснил он, и эта неубедительная отговорка, сказанная обиженным голосом, объясняла его присутствие, пожалуй, даже лучше, чем продуманная гладкая ложь, призванная скрыть непристойную тайну.
– Неужели ты не мог найти ничего подходящего в библиотеке, которую собрали у себя тетя Виржиния и дядя Виржил? – спросила Ив, как будто знала, что ее отец наткнулся на экономку, спящую в неподходящем месте, а главное, в самое неподходящее время. Но как она могла узнать?
– Там нет той, которую я читал, пока ты не стащила ее, – сердито ответил виконт.
– Но теперь я ее читаю, и получается, что ты хочешь стащить ее у меня. Папа, мне трудно поверить, что тебе так срочно понадобилась эта книга, особенно средь бела дня, когда у нас гости, а ты должен выступать в роли хозяина. Если же тебе нужен предлог, чтобы не проводить слишком много времени с гостями, которые приехали, чтобы выразить свое соболезнование, у тебя имеется длинный список дел, требующих твоего участия.
– Я не предполагал, что мне так необходимо будет отвлечься, – мрачно пробурчал он.
Хлоя поразилась, услышав, каким угрюмым и смущенным был его голос, и почувствовала, как в груди снова просыпается соблазн.
– Не будь таким упрямым старым медведем, папа, – сказала Ив, и Хлоя услышала
Трудно было не позавидовать той легкости, с которой Ив обходилась с отцом, ее способности пробить брешь в холодной неприступности, в которую он постоянно был облачен, как в латы.
– Постараюсь, моя девочка, но у меня предостаточно причин брюзжать по поводу ближайших дней.
– Да уж, – послышался откуда-то из глубины комнаты голос Брэнди Браун, – вам понадобится терпение, как у святого, пока эти стервятники наконец не разлетятся отсюда.
– Они не стервятники, Брэн, – упрекнула Ив.
– Мы не настолько хорошо их знаем, чтобы судить, моя козочка, – скептически заметила камеристка, и Хлоя подумала, что с таким прекрасным опекуном о благополучии Ив Уинтерли можно не беспокоиться.
– Я прекрасно знаю лорда Мантеня и дядюшку Жиля, и даже дядю Джеймса нельзя назвать дикарем, несмотря на его сарказм. Тетя Виржиния всегда старалась наставить его на путь истинный, так, может быть, он перевернет эту страницу в память о ней.
– Скорее я стану китайским императором, – услышала Хлоя мрачное бормотание лорда Фарензе и с удивлением подумала, почему эти сводные братья так настроены друг против друга.
– Нет, какой же ты ворчун, папа. Не могу понять, почему тебя так волнует книга, с которой ты, судя по всему, и так хорошо знаком, когда рядом находится твой брат, с которым можно в очередной раз поругаться. Осмелюсь сказать, что если начать сейчас, то к обеду дядя Джеймс уже вскипит, а к концу похорон тети Виржинии будет готов вызвать тебя на дуэль.
– Спасибо, дерзкая девчонка. У сплетников есть о чем поговорить и без нашей братской вражды или семейной ссоры. Не уверен, стоит ли после этого позволять тебе читать «Тома Джонса», похоже, он наводит тебя на странные мысли.
– В кабинете есть еще один экземпляр, если ты действительно хочешь читать с того места, где закончил, – сказала Ив вдогонку удаляющимся шагам отца. Хлое не хотелось, чтобы он уходил, и в то же время она была бы очень рада оказаться сейчас где-нибудь в другом месте, где могла бы делать вид, что не думает о нем. – Виржиния рассказала мне, где лежат все ее нескромные романы, на случай если мне когда-нибудь станет скучно в ее отсутствие. А еще она сказала, что все, что они с дядей Виржилом спрятали под замок, считается слишком откровенным, чтобы это читали юные девушки. Но я действительно не понимаю, почему старые девы подняли такой шум из-за чудесной книги мистера Филдинга.
– Тогда смотри, как бы тебя с ней не поймали, – заметил виконт. И будет лучше, если ты не станешь читать ее в светском обществе. Мне бы не хотелось, чтобы тебя стали считать фривольной девицей еще до того, как ты начнешь выезжать.
– Конечно, не буду, и перестань быть таким мнительным. Следующие несколько недель я буду такой примерной, что ты меня не узнаешь.
Единственным ответом, донесшимся до Хлои, было отдаленное мужское хмыканье, после чего Ив, предварительно велев горничной закрыть входную дверь, быстро распахнула ту, что вела в спальню, где в волнении и смущении на кровати сидела Хлоя.