Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна
Шрифт:
– Чертова наука, – проворчал он. – Еще хуже магии.
– А где Морвир? – спросила Монца.
– Понятия не имею.
Все трое обменялись мрачными взглядами.
– Среди убитых его нет?
Трясучка покачал головой:
– Я не видел, как ни досадно.
Монца опасливо попятилась.
– Лучше ничего здесь не трогать.
– Думаете? – прорычала Витари. – Но что же произошло?
– Судя по всему, расхождение во взглядах между мастером и ученицей.
– Серьезное расхождение, – пробормотал Трясучка.
Витари медленно покачала вихрастой головой:
– Все. Я ухожу.
– Что? – спросила Монца.
– Выбываю. В подобных делах важно понимать, когда пора остановиться. Начались военные действия, а в них я стараюсь не участвовать. Слишком непредсказуем результат. – Она кивнула в сторону залитого солнцем двора, заваленного трупами. – Виссерин уже был для меня лишним шагом, а это – шаг еще дальше. К тому же неохота мне иметь на вражеской стороне Морвира. Обойдусь как-нибудь без того, чтобы поминутно оглядываться через плечо.
– Все равно придется оглядываться из-за Орсо, – сказала Монца.
– Это я знала, еще когда соглашалась работать. Деньги были нужны. Кстати, о деньгах… – Витари протянула к ней руку ладонью вверх.
Монца хмуро глянула на эту руку, потом уставилась ей в лицо.
– Вы оставляете меня на полпути. Полпути – половина договоренного.
– Что ж, справедливо. Чем все деньги и смерть, лучше половина и жизнь.
– Может, все же останетесь? Вы еще нужны мне. К тому же вам не быть в безопасности, покуда жив Орсо…
– Так действуйте, убейте этого мерзавца. Только без меня.
– Дело ваше. – Монца вынула из внутреннего кармана плоский кожаный кошелек, чуть подмокший с одного бока. Развернула его, достала листок бумаги, тоже с мокрым уголком, исписанный витиеватыми буковками. – Тут даже больше половины договоренного. Пять тысяч двести двенадцать скелов.
Трясучка насупился. Он до сих пор не понимал, каким образом такая куча серебра может превратиться в клочок бумаги.
– Дьявольские банки, – проворчал он. – Еще хуже науки.
Витари взяла бумажку, бросила на нее быстрый взгляд.
– Валинт и Балк? – Глаза ее прищурились даже уже обычного – достижение своего рода. – Надеюсь, по этой расписке заплатят. Если нет – не найдется такого места в Земном круге, где вы будете в безопасности от…
– Заплатят. Если есть что-то, что мне совершенно ни к чему, так это лишние враги.
– Тогда расстанемся друзьями. – Витари сложила листок, сунула к себе в карман. – Может, когда-нибудь еще поработаем вместе.
Монца посмотрела ей в лицо своим особенным прямым взглядом.
– Минуты буду считать.
Витари сделала несколько шагов спиной вперед, потом повернулась к солнечному квадрату двери.
– Я упал в реку! – сказал Трясучка ей вслед.
– Что?
– Когда был молод. В первый раз в бою побывал. Напился, пошел отлить и упал в реку. Течение стащило с меня штаны и самого выбросило на берег аж через полмили. Когда я до лагеря добрался, синий был с головы до ног и трясся так, что не знаю, как пальцы не поотваливались.
– И?
– За это меня и прозвали Трясучкой. Помните, вы спрашивали? В Сипани? – И он усмехнулся. Научился, кажется, видеть забавную сторону.
Витари застыла ненадолго черным силуэтом в дверях, потом вышла.
– Ну, начальник, похоже, остались только вы да я…
– И я!
Трясучка мигом развернулся на голос, схватившись за топор. Монца приняла боевую стойку, наполовину вытащив меч. И оба увидели свесившуюся с сеновала голову Ишри.
– С прекрасным днем вас, мои герои. – Она заскользила по лесенке лицом вниз так плавно, словно в перевязанном теле ее, казавшемся без плаща неправдоподобно тонким, не было костей. Легко соскочила на ноги и медленно двинулась по соломе к трупу Дэй. – Один из ваших наемных убийц убил другого. Вот они, убийцы…
Ишри взглянула на Трясучку черными как уголь глазами, и он крепче стиснул топор.
– Проклятая магия, – проворчал. – Еще хуже банков.
Она крадучись, сверкая белозубой коварной усмешкой, подошла к нему, коснулась пальцем лезвия топора и мягко повернула его в сторону двери.
– Я так понимаю, своего старого друга Карпи Верного вы убили и теперь довольны?
Монца резко задвинула меч обратно в ножны.
– Верный мертв, если это то, что вас интересует.
– Странная у вас манера праздновать. – Ишри воздела к потолку длинные руки. – Месть свершилась! Восхвалим же Господа!
– Орсо еще жив.
– Ах да. – Ишри так широко распахнула глаза, что Трясучка даже испугался – не выскочат ли. – Когда Орсо умрет, вы наконец улыбнетесь.
– Что вам за дело до того, когда я улыбнусь?
– Мне? Никакого. Вы, стирийцы, имеете привычку бахвалиться, но никогда при этом не завершать начатого. Я рада, что нашла одного, который способен довести работу до конца. Любыми средствами, пусть даже хмурясь при этом. – Она провела ладонью по столу, потом небрежно накрыла ею и загасила пламя горелок. – Кстати, о средствах… вы, насколько я помню, сказали нашему общему другу Рогонту, что сможете привести ему Тысячу Мечей?
– Если император даст золото…
– В кармане вашей рубашки.
Монца, сдвинув брови, вынула что-то из кармана и поднесла к свету. Трясучка увидел у нее в руке большую монету, испускающую то особенное, теплое сияние, которым золото так и притягивает к себе человека.
– Очень мило… но одной маловато.
– О, будет больше. Горы Гуркхула состоят из золота, как я слышала. – Ишри поглядела на пролом среди обугленных досок в углу сарая и весело прицокнула языком. – Еще кое-что могу.