Холодные сердца
Шрифт:
– Нам нужно уехать, – неожиданно произнес он.
– Куда же? – Кайли рассмеялась.
– Я не знаю, – сказал он, затаив дыхание. – Я никогда нигде не был. У меня даже нет загранпаспорта.
Она удивленно посмотрела на него, слегка ухмыльнувшись.
– Ты шутишь?
Он покачал головой.
– Ни у кого в нашей семье его нет.
– Но это… – Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. – Это же ужасно.
Он пожал плечами, а потом рассмеялся.
– Однажды мы почти съездили в Грецию.
– Почти! Боже мой! – Она закатила глаза.
– Я хочу получить загранпаспорт, –
Она улыбнулась.
– Это отличная идея, только вот у нас обоих ни гроша в кармане.
– Я могу достать деньги.
Она подозрительно взглянула на него.
– Где?
– Не знаю, – сказал он. – Продам что-нибудь. Попрошу отца дать немного взаймы. Устроюсь на работу, нет, на две работы. Я не шучу. Я хочу съездить куда-нибудь, всем сердцем хочу.
Сказав это, он внезапно разрыдался. Он плакал, думая о своем несчастном брате, о безумной матери, отдалившемся отце, любимых сестрах, которых он не видел уже давно. И еще он думал о себе, точнее о том, сколько времени он был словно в тупике.
Кайли взяла его за руку и, поцеловав в лоб, сказала, что все будет хорошо. И он верил ей.
Неделю спустя Лорелея, подбоченившись, стояла посреди бывшей комнаты Мэг, переводя взгляд с одной стороны на другую.
– Черт возьми, – сказала она, – сейчас. Что ж… это сложно.
Рори издал легкий стон отчаяния. Перед ним стояла женщина с десятью перечницами и солонками в руках, та, которая хранила все рисунки и аппликации, сделанные четырьмя ее детьми в течение пятнадцати, а то и более лет, никогда не выбрасывавшая ничего яркого или блестящего, женщина, за долгие годы накопившая целый арсенал средств для уборки. И вот эта самая женщина не могла найти самое обычное свидетельство о рождении своего сына.
– Но, мама, я не понимаю, как можно было потерять свидетельство о рождении?
– Я не потеряла его, дорогой, я просто еще не нашла! Пожалуйста, дай мне несколько минут.
Теперь Лорелея называла старую комнату Мэг своим «офисом». На деле же это была комната-свалка. Куча книг, подобранных на сборе макулатуры, большинство в обложке, которые Лорелея так и не удосужилась прочесть (она не могла долго сидеть неподвижно, чтобы читать), различные карты, папки и груды всевозможных документов без каких-либо опознавательных признаков. От всего этого хаоса у Рори слегка закружилась голова. Кровать Мэг ныне была полностью погребена под различными мешками, в первую очередь с одеждой, якобы собранной для того, чтобы отнести нуждающимся. Старый туалетный столик Мэг, бывший когда-то предметом ее гордости, белый с зеркалом трельяж с позолоченной окантовкой (Рори помнил, что это был подарок на день рождения или поощрение за успехи в учебе), теперь использовала Лорелея в качестве своего рабочего стола. Его также постигла участь кровати: бесконечные горы документов, чучела животных, глобусы, папье-маше и небольшая кучка сдувшихся воздушных шариков, обвязанных нейлоновой лентой. Пару лет назад Лорелея приобрела два шкафчика для документов, чтобы хоть как-то упорядочить бумаги, однако, что было неудивительно, никакого порядка по-прежнему не наблюдалось.
– Как здесь вообще можно что-нибудь найти?
– О, я знаю. – Лорелея провела своей тонкой рукой по волосам и вздохнула. – Я собираюсь тут разобраться. Вики говорила, что поможет мне.
– Когда же?
– О, сложно сказать. Обычно мы обе так заняты другими делами.
– Не смеши, мам, всегда можно найти несколько минут на это. Ты же не работаешь, все твои дети уже выросли.
– Да, но у Вики есть малыши. С ними порой так хлопотно.
– Но они не твои, это дети Вики. Просто попроси ее пару дней не приходить к тебе, чтобы за это время ты смогла навести здесь порядок. Я мог бы помочь тебе… Вот от этой кучи старых журналов можно избавиться прямо сейчас, так ведь?
– Конечно, только нужно убедиться, что между ними нет ничего важного.
– Например, наших свидетельств о рождении?
– Совершенно верно, дорогой. – Ее голос звучал почти с облегчением. – Видишь, почему я не могу все это выбросить?
Рори кивнул. Он видел много проблем.
– Ну не можем же мы просто стоять и смотреть на все это?
Мать виновато улыбнулась.
– Давай лучше подождем, когда вернется папа.
Рори застонал.
– Нет, мам, – сказал он, – мне нужно найти его сейчас, чтобы подать заявление на получение загранпаспорта. Мы уже заказали билеты. Мы хотим уехать через два месяца.
– Уехать? – растерянно произнесла Лорелея.
– В Испанию. Я говорил тебе. Мы с Кайли хотим съездить в Испанию.
– Ах да, конечно. – Она неодобрительно покачала головой.
– Что такое?
– О, – она почесала затылок. – Я просто не понимаю. Я не понимаю зачем. – Она снова покачала головой и слегка усмехнулась. – Можно подумать, что там есть что-то такое, чего нет у нас.
– Все куда-то ездят. Это совершенно нормально.
– О, я знаю, что это совершенно нормально. Просто, зачем куда-то ехать, когда у тебя есть дом и люди, которые тебя любят? А все эти упаковки и распаковки, сон в чужой кровати, незнакомые лица повсюду…
Она вздрогнула. Потом, оглядев комнату, произнесла:
– Ладно, дорогой, попробуй найти что-то здесь, но, честно говоря, я бы на твоем месте все-таки дождалась папу. Просто он более организован, чем я, и наверняка знает, где лежат все ваши свидетельства. Вообще, они могут быть даже не в этой комнате, они могут быть где угодно. А сейчас мне нужно вернуться и помочь Вики с малышами. Мы с ними делаем ожерелья из макарон.
Все ее естество стремилось поскорее покинуть эту комнату. Рори хотел было уйти вместе с ней, но внезапно почувствовал непреодолимое желание задать матери вопрос, который он хотел задать ей уже очень много раз в своей жизни.
– Почему ты так не любишь говорить о прошлом?
– Что?
– Да-да, ты никогда не говоришь о прошлом или будущем.
– Просто я всегда жила и живу сегодняшним днем, разве ты не знал? В этом и секрет моего счастья.
– Да, но… – Он сделал паузу. – Но ты не счастлива.
– Не счастлива? – Она моргнула своими большими совиными глазами.
– Ни капли.
– Дорогой, что такое ты говоришь? Я счастлива как никогда.
– Но как ты можешь быть счастливой? – с гневом в голосе спросил Рори. – Как?