Холодные шесть тысяч

Эллрой Джеймс

Стэнтону парни тоже пришлись по душе. Он говорил, что Боб Релье — «охотник за головами». Убивал вьетконговцев, отрезал им головы и продавал в анатомички.

Флэш окрестил подаренную голову «Хрущевым». Стэнтон — «Хо». Чак — «Джей-Эф-Кеем».

Они собрались вместе. И уселись в лимузин.

Явился Боб Релье. Чак обнял его. Они посмеялись. Принялись трепаться и вспоминать старые добрые клановские времена. Рессоры лимузина просели — еще бы, девять человек пассажиров.

У всех членов команды были пушки. А у водителя — гранаты в загашнике. У Релье — винтовка

калибра 30.06.

Сели и покатили по Тудо. Принялись колесить по переулкам. На лимузине развевались флаги: Южного Вьетнама, республиканской армии и пиратский флаг с черепом и костями.

Рикши мешали уличному движению. Водитель лимузина отчаянно сигналил. Узкоглазым — хоть бы хны. Тот принялся орать на них по-вьетнамски.

Месплед открыл люк на крыше и расстрелял обойму. Шум стоял оглушительный. Сверху посыпались гильзы. Горячие кусочки металла попадали прямо на Флэша. Узкоглазые услышали шум. Потеснились. Пригнулись и, развернувшись, ретировались.

Водитель прибавил газу. Месплед напряг мускулы, явив миру свои татуировки. У двух питбулей раскрылись парашюты и случился «стояк».

— С этими лучше не церемониться. Они понимают только силу.

Релье помахал веером карт — все пиковые тузы.

— Силу, да, и суеверны, как дети. Взять хотя бы эти карты. Оставишь одну такую рядом с мертвым вьетконговцем — и никто не осмелится мстить.

Чеффи кивнул:

— Согласен. Вьетнамцы мне нравятся, но примитивные, как черти. Разговаривают с тенью и дохлыми курами.

Флэш пожевал гильзу:

— А где американские солдаты? Пока я видел всего пятерых.

Стэнтон ответил:

— Они почти всегда ходят в штатском. Их и так заметно из-за цвета кожи, негров особенно, и они не хотят усложнять ситуацию, надевая еще и форму.

Релье достал карты. Сложил их веером. Похлопал этим веером по плечу Уэйна.

— У нас с Чаком есть кое-какая задумка. Я лично рассылал листовки заключенным в тюрьмы по всему Миссури, — я там работал до того, как стал военнослужащим. Просто подсовывал в пачку газетенок «Голос Америки» — то есть с приукрашенной правдой заключенные получали правду истинную.

Чак закурил сигарету:

— Лучше всего разбрасывать листовки с воздуха. С небольшой высоты, прямо над расположением войск.

Релье покачал головой:

— Не согласен. Зачем тратить хорошие листовки на ниггеров-рядовых?

Чак подмигнул:

— Папаша Уэйна тоже печатает листовки. И гостей принимать умеет.

Уэйн пристально посмотрел на Чака. И захрустел костяшками пальцев.

Чак продолжал:

— Уэйн у нас фанат Мартина Лютера Ниггера. Он смотрел все его фильмы.

Уэйн уставился на Чака. Тот уставился на него в ответ — и сморгнул первым.

Лимузин резко затормозил. Водитель решил обогнуть свинью, выбравшуюся на дорогу. Пит выглянул из машины. Посмотрел вверх. И увидел трассирующие снаряды — они вспыхивали в ночном небе, точно огромные светляки.

Они раскатывали по Кханьхою [117] — оценить тамошние клубы. Зашли в одно небольшое, мрачное заведение с французской кухней. Обитые тканью сиденья вдоль стен, приглушенный свет и музыкальный автомат. Они заняли отдельный столик.

Заказали вино и буйабес.

117

Кханьхой — район города Хошимина (в описываемое время — Сайгона, столицы Южного Вьетнама).

Уэйн сидел с кислой миной. Пит наблюдал за ним.

Уорд сказал ему правду. Слушай, Уэйн — ты знаешь, что это папочка купил тебе Даллас? Уэйн тяжело переживал эту новость. И держал все в себе. Поэтому и ходил мрачнее тучи.

Еда была вкусной — чеснок и кальмары, еще бы. А девочки из бара делали свое дело. Раздевались до кусочков блестящей ткани на сосках. Беззвучно подпевали музыкальному автомату. Песни из репертуара Барби тоже имелись.

Чак с Бобом напились. И начали болтать про Ку-клукс-клан. Флэш и Гери тоже порядочно захмелели. И давай трепаться по-испански.

И Чеффи не отставал от прочих. Принялся размахивать сушеными головами — всех девочек распугал.

Стэнтон прихлебывал неизменный мартини. Уэйн ограничился минералкой. Месплед ежеминутно закуривал «Голуаз». Пит слушал, как взрываются бомбы, и каждый раз пытался определить место взрыва. Небольшие бомбы — пара сухих щелчков, и все — слегка взволновалась вода в стакане.

Тем временем клуб наполнялся народом. Солдаты обхаживали незанятых пока медсестричек. Болтали с ними. Танцевали. Оккупировали музыкальный автомат. Вьетнамский рок-н-ролл — Рикки Нельсон с местным акцентом — «Херро, Мэли-Ру» [118] .

118

Имеется в виду песня Джина Питни «Хэлло, Мэри-Лy», ставшая популярной в исполнении Рикки Нельсона, звезды американской рок-н-ролльной сцены 60-х годов. Смешение звуков «л» и «р» при попытках воспроизвести иностранную речь типично для вьетнамцев.

Явились двое черномазых. Настоящие чернокожие мачо. Первые парни на плантации, одним словом. И давай клеиться к белым медсестрам. Со знанием дела, надо заметить, клеиться. Присаживались рядом, танцевали — ме-е-е-едленный танец.

Уэйн подобрался. Пристально смотрел на них, вцепившись в столешницу. Они танцевали. Так, сяк. И этак. Уэйн не спускал с них глаз. Чак это заметил. И подал сигнал Бобу.

Оба стали посматривать на Уэйна. Пит — тоже. Уэйн смотрел, как танцуют ниггеры. Как прижимаются бедрами к партнершам. Как закуривают. Как пускают дым в лицо медсестрам.

Уэйн впился в стол. Да так сильно, что оторвал от него доску. Кастрюля с супом полетела на пол. Туда же попадали рыбьи головы.

Пит сказал: «Пошли пройдемся».

И они отправились в доки. Там им встретились солдаты Республиканской армии Вьетнама, которых нанял Стэнтон. Двое чунг уй — младших офицеров — узкоглазых парней в чине первого лейтенанта.

Лаборатория, в которой Уэйну предстояло работать, располагалась неподалеку. Туда они и отправились. Солдаты указывали им путь. Трассеры расчерчивали ночное небо. На воде играли красные отблески.