Холодный Чикаго

Сиераминатана

Убийца постучал кончиками острых когтей по подоконнику, и чертята, бешено хихикая, вернулись на его запястье. Слуги были возбуждены и, кажется, они выходят из-под контроля. Где их носило, одному Роду известно, а что, если они убивают без приказа? Или вносят изменения? Это было бы самым неприятным.

Собрав все возможные силы, Ремрак ударил по чертятам чистой силой.

Болезненные крики заставили поморщиться, зато татуировку больше не жгло огнем возбуждения и жажды крови. Наоборот, легкая волна холода

вины и мольбы о прощении обдало запястье. Несколько чертят даже выскользнули с кожи и, цепляясь когтями на крыльях, взобрались к лицу и стали облизывать длинными тонкими языками щеки убийцы.

Ремрак вздохнул, если он сейчас их не простит, они могу в будущем убить его при первой же возможности, а если помиловать, то выйдут из-под контроля через пару месяцев. Надо на капище съездить, домой, пока слуги не сорвались, чуя, что силы на исходе.

Можно, конечно, поискать где-нибудь здесь источник мертвой силы, и принеси жертву Маре, тогда можно дотянуть хотя бы до весны, когда он сможет уехать на пару дней в родной дом, на место, где великая богиня смерти и зимы произвела его на свет.

Каден щелкал кнопками пульта, бездумно переключая каналы. Наконец, он, устало вздохнув, откинулся на кресле и отхлебнул пиво из бутылки. Бля, как же он скучает по страстной Желе. Девка не давала ему скучать никогда.

Взяв мобильник, Керк некоторое время покрутил его в руках, принимая решение.

– Бля, да пошло оно все нахуй, – рявкнул Каден, быстро набирая номер.

Пара гудков, и заспанный голос Жели выдал матерную тираду на русском.

– Желя, приезжай в Чикаго, – перебил её Керк.

Секундная тишина, и легкий вздох.

– Встречай через два дня, Каден, я буду. И готовь место для моих вещей, я не собираюсь шляться по гостиницам.

– Всю квартиру не перевези, – фыркнул Керк, – жду тебя, позвони, когда встретить.

Желя буркнула что-то о согласии и отключилась, а Каден, рассмеявшись, залпом допил пиво. Его девка возвращается, и они снова смогут ебаться во всех позах, по всей квартире, не замечая жалоб соседей и зависти прыщавых молокососов.

========== Глава двадцатая ==========

Мара медленно шла по жухлой траве и опавшим листьям. Там, где ступала её точеная ножка, тут же расползался иней, который медленно охватывал землю, стволы деревьев и поднимался к голым ветвям. Богиня пришла на зов сына, на его мольбы о помощи.

Ступив на широкий камень, Мара улыбнулась. А вот и её дитя, её мальчик, стоит на коленях, склонив голову. Перед ним дары для неё, как во времена старой веры.

– Ты звал меня, сын. Что случилось?

– Матушка, – тихо произнес Ремрак, – прошу тебя о даре силы, чтобы сдерживать слуг и приносить тебе кровавую дань.

Мара тихо рассмеялась и встрепала волосы своего ребенка. От её ладони волосы Ремрака покрылись инистой сединой.

–

Даю тебе силу, для удержания слуг в подчинении. Будь сильным и принеси мне кровавую дань.

Теперь можно было обнять свое дитя, которое столько лет её не призывало, держась на грани истощения.

– Глупый, глупый ребенок, – шептала Мара, обнимая сына – неужели ты думал, что я рассержусь на тебя?

– Да, матушка, – пристыженно пробормотал Ремрак, – я считал, что мне нужно самому учиться контролировать расход.

– Пока ты молод и не вошел на святую землю Рода, ты можешь просить меня о силе каждый день. Помни дитя, я - твоя мать, а ни одна мать не оставит своего ребенка.

Мара отпустила сына, и иней с его кожи и волос впитался в тело, принося с собой дар.

– Мне надо идти, дитя, зови меня, но помни, чем ближе зима, тем сильнее будет стужа рядом со мной, ведь я становлюсь все сильнее с приходом снегов.

Мара растаяла в воздухе и Ремрак, с трудом шевелясь, побрел к машине. Скорей бы перестать быть человеком и насладиться материнскими объятиями, а не короткими прикосновениями. Сейчас холод Мары его убивает.

Каран в третий раз ругал Ксию за абонемент, но продолжал исправно ходить на массажи. Несмотря на неприятные ощущения, становилось легче, да и боль стала быстрее пропадать. Все же Мина оказалась настоящей волшебницей, и Мараев, не смотря на то, что был больше заинтересован в Дереке, стал поглядывать и на массажистку.

Веселая, интересная, образованная. Ему, раздолбаю и лентяю, явно не светит что-то кроме кратковременного романа и то, если привлекает её внешне. А так, Мине вряд ли нужен программист, который больше времени уделяет своей крысе, чем личной жизни.

Мараев поблагодарил девушку и, одевшись, вышел из кабинета. А чем черт не шутит, может пригласить на свидание? А впрочем… тащиться куда-то, нести цветы, продумывать план свидания, заказать столик в ресторане, говорить комплименты и потом провожать до дома, пытаясь хоть что-то вспомнить о романтике… пожалуй, лучше сразу не разочаровывать Мину в своем полном неумении общаться с прекрасным полом, ведь последнее такое свидание окончилось его разбитым носом, испорченным костюмом и бешеным счетом в ресторане.

С Дереком проще в этом смысле, не нужны долгие признания и так далее. Если спина перестанет болеть, можно будет и повторить опыт.

Каран расплылся в улыбке и поспешил одеться. Пора подготовить койку и, пожалуй, привести в порядок комнату и, скорее всего, приготовить что-нибудь вкусненькое.

Блер собрался с силами и позвонил в квартиру Милисы. Через минуту раздался голос девушки.

– Кто там?

– Это я, – слегка хриплым от волнения голосом отозвался лейтенант.

Девушка открыла дверь и повисла на шее Блера.