Холодный дом (главы XXXI-LXVII)
Шрифт:
– Это мистер Баккет, миледи.
Шаркнув ножкой, мистер Баккет приближается к миледи, водя перед губами своим демоном-другом.
– Вы дожидаетесь сэра Лестера?
– Нет, миледи; я его уже видел.
– Вам нужно что-нибудь сказать мне?
– Не сейчас, миледи.
– Узнали что-нибудь новое?
– Кое-что, миледи.
Разговор ведется на ходу. Она даже не остановилась и плавно поднимается по лестнице одна. Подойдя ближе, мистер Баккет смотрит, как она поднимается по тем ступеням, по которым старик спустился в могилу, проходит мимо грозной скульптурной группы вооруженных воинов и их теней на стене, проходит мимо печатного объявления, на которое бросает взгляд, и скрывается из виду.
– Обольстительная женщина, прямо обольстительная, -
– Вот только вид у нее не особенно здоровый.
Она и впрямь не особенно здорова, поясняет Меркурий. Мигрень замучила.
Неужели? Какая жалость! Так надо побольше гулять, советует мистер Баккет. Да она уже пробовала лечиться прогулками, говорит Меркурий. Иной раз гуляет часа по два, если чувствует себя скверно. И даже по ночам.
– А вы уверены, что рост у вас целых шесть футов и три роима? спрашивает мистер Баккет.
– Простите, что перебил.
В этом нет ни малейших сомнений.
– А я бы не подумал - до того вы хорошо сложены. И наоборот - взять к примеру хоть лейб-гвардейцев: считаются красавцами, а сложены препаршиво... Так, значит, гуляет даже по ночам? Однако только при лунном свете, конечно?
Ну, конечно. При лунном свете! Конечно. Разумеется! Собеседники что-то уж очень разговорчивы и охотно поддакивают друг другу.
– А сами вы, должно быть, не имеете привычки гулять?
– продолжает мистер Баккет.
– Не хватает времени, надо думать?
А хоть бы и хватало, так Меркурий не любит гулять. Предпочитает делать моцион на запятках.
– Оно и понятно, - соглашается мистер Баккет.
– Разве можно сравнить гулянье с катаньем? Помнится, - продолжает мистер Баккет, грея себе руки и с приятностью поглядывая на пламя, - она ходила гулять в тот самый вечер, когда все это произошло.
– А как же, конечно ходила! Я же сам и провел ее в сад, что через дорогу от нас.
– И оставили ее там, а сами ушли. Ну да, конечно, ушли. Я видел, как вы уходили.
– А я не видел вас, - говорит Меркурий.
– Да я, по правде сказать, торопился, - объясняет мистер Баккет, пошел, знаете, навестить свою тетку - она живет в Челси, через два дома от старого Бан-Хауса; девяносто лет стукнуло старухе, одинокая, имеет небольшое состояние. Ну вот, я случайно и проходил мимо сада, в то время как вы отошли. Позвольте. В котором часу это было? Кажется, десяти еще не было.
– В половине десятого.
– Правильно. В половине десятого. И, если не ошибаюсь, миледи была в широкой черной мантилье с длинной бахромой?
– Ну да, в мантилье.
Ну да, конечно. Мистер Баккет должен вернуться наверх, потому что у него есть там небольшое дельце, но сначала он хочет пожать руку Меркурию в благодарность за приятную беседу и спросить, не согласится ли Меркурий мистер Баккет больше ни о чем не попросит, - не согласится ли он, когда у него выпадет полчасика свободного времени, уделить его скульптору Королевской академии к обоюдному удовольствию?
ГЛАВА LIV
Взрыв мины
Бодрый и свежий после сна, мистер Баккет встает спозаранку и готовится к боевому дню. Облачившись в чистую рубашку и вооружившись мокрой головной щеткой, каковым орудием он в торжественных случаях приглаживает те скудные остатки растительности, которые еще уцелели у него на черепе после суровой жизни, посвященной всякого рода расследованиям, мистер Баккет приводит себя в парадный вид, после чего начинает запасаться пищей и, первым делом заложив основу завтрака двумя бараньими отбивными, добавляет к ним в соответствующей пропорции чай, крутые яйца, гренки и варенье. Насладившись этими питательными яствами и закончив хитроумное совещание со своим демоном-другом, он конфиденциально поручает Меркурию негласно "доложить сэру Лестеру, баронету, что в любое время, когда он будет готов принять меня, я буду готов явиться". Милостивый ответ гласит, что сэр Лестер поторопится закончить свой туалет и через десять минут выйдет к мистеру Банкету в библиотеку, а мистер Баккет, направив свои стопы в эту комнату, становится перед камином и, приложив палец к подбородку, смотрит на рдеющие угли.
– Простите, что я заставил вас ждать, инспектор, но сегодня утром я встал немного позже обычного. Я не особенно хорошо себя чувствую. Чувства негодования и волнения, которые я испытал в последние дни, отозвались на моем здоровье. Я подвержен... подагре, - сэр Лестер хотел было сказать "недомоганиям", да так и сказал бы всякому другому, но мистер Баккет явно все знает про его подагру, - а последние события вызвали новый приступ.
Он садится с трудом и, видимо, превозмогая боль, а мистер Баккет подвигается поближе к нему и кладет на стол свою большую руку.
– Я не знаю, инспектор, - говорит сэр Лестер, поднимая на него глаза, хотите ли вы, чтобы мы остались одни, но всецело предоставляю это на ваше усмотрение. Если вы хотите побеседовать со мной наедине, пожалуйста. Если нет, мисс Дедлок было бы интересно...
– Изволите видеть, сэр Лестер Дедлок, баронет.
– объясняет мистер Баккет, вкрадчиво склонив голову набок и приложив указательный палец к уху, как серьгу, - сейчас нам необходимо остаться вдвоем. Нам прямо-таки необходимо остаться вдвоем, и вы это вскоре поймете. В любой обстановке присутствие леди, и особенно столь высокопоставленной, как мисс Дедлок, для меня только приятно, но дело не во мне, и в данном случае, осмелюсь вас заверить, нам необходимо остаться вдвоем.
– Пусть так.
– Больше того, сэр Лестер Дедлок, баронет, - продолжает мистер Баккет, - я как раз хотел попросить у вас разрешения запереть дверь на ключ.
– Пожалуйста.
Ловко и бесшумно принимая эту предосторожность, мистер Баккет по привычке становится на одно колено и старается так повернуть ключ в скважине, чтобы и одним глазком нельзя было заглянуть в эту комнату из соседней.
– Сэр Лестер Дедлок, баронет, я говорил вчера вечером, что мне лишь очень немногого недостает, чтобы закончить расследование. Теперь я его закончил и собрал все необходимые и достаточные улики против лица, совершившего преступление.
– Против солдата?
– Нет, сэр Лестер Дедлок; не против солдата. Удивленно глядя на него, сэр Лестер осведомляется:
– Преступник заключен в тюрьму?
Мистер Баккет отвечает ему после небольшой паузы:
– Преступление совершила женщина. Сэр Лестер откидывается на спинку кресла и, едва переводя дух, восклицает:
– Праведное небо!
– Теперь, сэр Лестер Дедлок, баронет, - начинает мистер Баккет, стоя перед сидящим баронетом, и, упершись ладонью одной руки в библиотечный стол, выразительно поводит указательным пальцем другой, - теперь я обязан подготовить вас к некоторым известиям, которые могут нанести и, скажу больше, безусловно нанесут вам удар. Но, сэр Лестер Дедлок, баронет, вы джентльмен, а я знаю, что такое джентльмен и на что джентльмен способен. Джентльмен может перенести удар, когда это неизбежно, перенести твердо и стойко. Джентльмен может заставить себя перенести почти что любой удар. Да вот, взять к примеру хоть вас самих, сэр Лестер Дедлок, баронет. Если вам наносят удар, вы, натурально, думаете о своем роде. Вы спрашиваете себя, как перенесли бы все ваши предки, вплоть до Юлия Цезаря, - пока что дальше не пойдем, - как все они перенесли бы подобный удар; вы вспоминаете, что десятки ваших предков способны были перенести удар мужественно, и сами вы переносите его мужественно в память о них и для поддержания родовой чести. Вот как вы рассуждаете и вот как вы действуете, сэр Лестер Дедлок, баронет.