Холодный город
Шрифт:
Ну да, конечно, она бросит Эйдана тут только потому, что симпатичный вампир не хочет остаться без обеда.
– Перестань, – сказала Тана, от страха громче, чем собиралась. Нужно перелезть через кровать, добраться до окна, убрать мешки… Тогда он сгорит: почернеет, рассыплется искрами, как умирающая звезда. Она никогда не видела этого вблизи, только на Ютубе. При мысли о том, что придется убить кого-то связанного, с кляпом во рту, и смотреть, как он будет умирать, ей стало нехорошо. Она не была уверена, что сможет это сделать.
«Глупая.
Тана снова повернулась к Эйдану, но теперь руки у нее дрожали.
– Тихо, ладно?
Когда он кивнул, она быстрым движением сорвала скотч.
– Ой, – сказал Эйдан. И рванулся к ней.
В этот момент Тана тянулась к шнуру, которым было привязано его запястье. Он застал ее врасплох, она отшатнулась, потеряла равновесие и, вскрикнув, упала на кучу курток. Тупые клыки скользнули по ее руке рядом со шрамом.
Эйдан пытался ее укусить. Эйдан заразился.
А она шумела так, что все вампиры в доме наверняка проснулись.
– Скотина, – сказала она, защищаясь гневом от нарастающей паники. Заставив себя подняться на ноги, она изо всех сил толкнула Эйдана в плечо. Тот зашипел от боли, а потом улыбнулся кривой застенчивой улыбкой, которой пользовался всегда, когда его ловили на том, чего не стоило делать.
– Прости. Я… я не хотел, я просто… Я просто лежал тут все это время и думал о крови…
Тана вздрогнула. На его гладкой шее не было видно никаких отметин, но его могли укусить куда угодно.
Пожалуйста, Тана, прошу тебя.
Она никогда не рассказывала Эйдану о своей матери, но он знал. Все в школе знали. И он видел шрам – бесформенный блестящий рубец с лиловыми краями. Она рассказывала ему, какие ощущения испытывала иногда – как будто осколок льда застыл в кости под шрамом.
– Если бы ты дала мне выпить немножко… – начал Эйдан.
– То ты бы умер, идиот! И стал бы вампиром.
Тане захотелось ударить его еще раз, но она заставила себя сесть на корточки и стала рыться в куче одежды, пока не нашла сумку с ключами.
– Когда мы выберемся отсюда, ты будешь просить прощения, как никогда в жизни не просил.
Вампир опять пнул кровать, его цепи зазвенели. Тана подняла взгляд. Он посмотрел на нее, на дверь, снова на нее. И широко раскрыл мрачные нетерпеливые глаза.
Теперь она поняла. Что-то приближалось. Кто-то слышал, как она упала. Тана прошла по разбросанной одежде к комоду и придвинула его к двери. По спине струился холодный пот, и Тана задумалась, сколько она еще выдержит, прежде чем сдастся, прежде чем желание спрятаться и свернуться калачиком полностью не завладеет ею.
Она снова посмотрела на парня с красными глазами. Интересно, не был ли он несколько часов назад среди тех ребят, которые пили пиво, смеялись и танцевали в гостиной? Она его не узнавала, но это ничего не значило.
Тана взяла с комода кубок, который отец Лэнса когда-то получил за победу в хоккейном матче. Взвесив его в руке, она направилась к углу, где сидел прикованный вампир. Сердце у нее колотилось, как ставни в ураган.
– Я собираюсь вытащить кляп. И если ты попытаешься укусить меня или схватить, или еще что-то, я врежу тебе этой штукой. Так сильно, как только смогу, и столько раз, сколько будет нужно. Ясно?
Он кивнул, глядя на нее красными глазами.
Тана коснулась его шеи в поисках узла, державшего кляп. Кожа была белая, как воск, и прохладная на ощупь. Она никогда еще не была так близко от вампира и не представляла, на что это похоже – находиться рядом с существом, которое не дышит и может застыть, как статуя. Его грудная клетка не двигалась. Руки Таны задрожали.
Ей показалось, что она слышит в глубине дома скрип, будто где-то открылась дверь. Тана стала быстрее развязывать узлы, хотя делать это приходилось одной рукой. Она очень пожалела, что не захватила с кухни нож. Он бы пригодился гораздо больше, чем позолоченный оловянный кубок.
– Слушай, мне жаль, что так вышло, – донесся голос Эйдана с кровати. – Я плохо соображаю, правда. Но это не повторится! И я бы никогда не причинил тебе вреда…
– Ты не очень похож на человека, способного справиться с искушением, – сказала Тана.
Он усмехнулся, потом закашлялся:
– Ну да, я скорее кинусь ему навстречу с распростертыми объятиями, верно? Но я говорю правду, поверь мне. Я сам испугался. Я больше не буду делать ничего такого.
Заразившиеся, стоит им освободиться, нападают на своих близких. Этих историй столько, что даже в новостях о них уже рассказывают в самую последнюю очередь. Но ученые продолжают утверждать, что не все вампиры – чудовища. «Теоретически, – пишут они, – когда их голод утолен, они остаются теми же людьми, какими были раньше. С теми же воспоминаниями и нравственными принципами».
Теоретически.
Наконец узел поддался. Тана отпрыгнула назад, но парень только выплюнул кляп.
– Уходите через окно, – сказал он с небольшим акцентом, который Тана не могла узнать; Ясно было одно – это не местный парень, которого заразили ночью. – Идите. Они двигаются быстро, как тени. Если они войдут сюда, вы не успеете убежать.
– Но ты…
– Накрой меня толстым одеялом или двумя, это защитит от солнца.
Он выглядел едва старше Эйдана, но спокойный и уверенный голос свидетельствовал о большом опыте. Тане стало легче. Хоть кто-то знает, что делать. Пусть этот кто-то и не она. Пусть этот кто-то и не человек.