Холодный город

Блэк Холли

Выражение лица Габриэля стало очень странным, как будто она дала ему пощечину.

– Да, – наконец сказал он.

Наверное, дело было в том, что все остальные мертвы, и она тоже чувствует себя не совсем живой, но ей казалось, что вампир заслуживает спасения. Может быть, его следовало оставить тут, но она знала, что не сделает этого.

Она обошла Габриэля, пытаясь понять, как он скован. Одна из тяжелых цепей была обвита вокруг ножки кровати; толстые железные наручники на запястьях были прикованы к стальным манжетам на щиколотках. Проще

всего освободить его, подняв кровать – он сам бы это сделал, не будь его руки в цепях, – но Тана не была уверена, что у нее хватит сил. И точно не сейчас, когда на кровати лежит Эйдан.

– Ты уверен, что сможешь удержаться и не укусишь меня? – спросила она.

Эйдан молчал достаточно долго.

– Не знаю.

Ну, хотя бы честно.

Тана схватила кляп Габриэля из кучи вещей на полу и забралась на кровать.

– Ты не так давно заразился. Попробуй, – сказала она. Наклонившись, она быстро заткнула Эйдану рот, закрепив кляп двойным узлом на затылке так, чтобы от него нельзя было быстро избавиться. Во всяком случае, она на это надеялась.

Он не двинулся, не попытался ей помешать. Закончив с кляпом, она отвязала шнуры, удерживавшие его ноги. Это получилось быстро, они держались только на крюках. Но при этом ей пришлось забраться на Эйдана, и тот, несмотря на то что был болен и в опасности, все-таки поднял бровь и ухмыльнулся.

Тана как раз собиралась что-то сказать по этому поводу, когда заметила на его левой лодыжке окруженные небольшими синяками следы клыков. Запекшаяся кровь тоже казалась синеватой. Тана резко втянула воздух, но промолчала и не стала прикасаться к местам укусов. Ей казалось, что она проникла в какую-то очень личную, интимную тайну.

Потом, поскольку других вариантов не предвиделось, она развязала Эйдану руки. Он сел, опершись на спинку кровати, и потер запястья. Спутанные каштановые волосы падали ему на лицо, как будто он только что проснулся.

«Теперь пусть они заберутся в машину, – сказала она себе. – Запри их в багажнике и уезжай. Разбираться со всем этим будем не здесь».

– Если попробуешь вытащить кляп, получишь монтировкой, – сказала Тана, подняв ее с пола и угрожающе (по крайней мере, она на это надеялась) зажав в руке.

Говорить он не мог, так что издал звук, который Тана решила принять за согласие.

– А теперь ты поможешь мне снять цепь Габриэля с ножки кровати.

Эйдан изо всех сил замотал головой.

– У нас нет времени спорить, – напомнила она.

Эйдан опустил плечи и тяжело вздохнул. Тана пристально посмотрела на него, и он нехотя взялся за изножье кровати. Тана опустилась на колени, так что когда Эйдан поднял кровать, она смогла вытянуть из-под нее тяжелую цепь. Девушка отпрыгнула, а Эйдан отпустил кровать. Та с грохотом опустилась на вздрогнувшие половицы.

Вампир сдвинулся с места, поднимая цепь. Звенья жутковато зазвенели, этот звук напомнил Тане фильмы ужасов про средневековые подземелья.

Он

поднял все еще скованные руки.

Эйдан попытался что-то сказать сквозь кляп, и Тана сумела распознать сарказм.

– Вон там рулон мусорных мешков, которые были на окне, – сказала она, указав на кучу брошенных вампирами вещей. – Может быть, если мы обмотаем тебя, ты окажешься в безопасности, даже если одеяло соскользнет. Закрепим их скотчем. Если, конечно, ты не против того, чтобы выглядеть глупо.

Вампир улыбнулся, не открывая рта.

Тана передала мешки и скотч Эйдану. Усевшись на корточки, тот начал сооружать на Габриэле что-то вроде полиэтиленовых доспехов. Тана была права – вампир выглядел глупо даже без одеяла.

– Будьте осторожны, – сказал Габриэль, – ведь если со мной что-то случится…

– Мы будем осторожны, – ответила она. – Не беспокойся.

– Тана, послушай, вы должны быть очень осторожны со мной, – повторил он.

Он впервые назвал ее по имени. Произнесенное со странным акцентом, оно показалось ей чужим.

– Мы не дадим тебе сгореть, – сказала Тана, обшаривая карманы брошенных курток и сумочки в надежде, что хоть кто-то из ее друзей захватил с собой нож. – Хотя ты вампир и, наверное, заслуживаешь этого.

«Прости меня, – говорила она про себя каждому, роясь в их вещах. – Прости, Корни. Прости, Маркус. Прости, Рейчел. Прости, Джон. Простите, я жива, а вы умерли. Простите, что я заснула. Простите, что я вас не спасла. Простите, что теперь я беру ваши вещи. Простите меня. Простите меня. Простите».

Ножей не было. Она нашла только шнурок с символами разных религий мира, включая украшенный стразами глаз дьявола, и пузырек со святой водой, в котором плавал кусочек ветки с шипами.

В любом случае защита лишней не бывает, так что Тана взяла воду и шнурок, засунув их к себе в сумочку. Потом она взяла сотовый Рейчел Мельтцер, набрала 911 и бросила его на кровать.

За дверью заскрипел пол.

– Мышка-мышка, – раздался голос через замочную скважину, – разве ты не знаешь, что чем больше сопротивляешься, тем больше это нравится коту?

Эйдан всхлипнул сквозь кляп. Тана почувствовала, как ее накрывает волна страха, всепоглощающего животного ужаса. Там, с другой стороны, были существа, способные думать и говорить, и они хотят убить ее и съесть. Несколько секунд она не могла двинуться с места.

Затем, преодолев страх, Тана повернулась к окну, где первые лучи заката превращали деревья в золотые изваяния. Ночь приближалась.

– Пора идти, – сказала она Эйдану. Тот еще не закончил обматывать Габриэля пакетами так плотно, как ей хотелось бы. Тана подняла монтировку и ударила ею по стеклу, разбив и раму. Осколки осыпались на пол мерцающей кучей.

– Уходим! – закричала она. – Сейчас! Эйдан, идем. Помоги Габриэлю.

Из телефона на кровати раздался далекий металлический голос оператора.