Холодный город
Шрифт:
– Спи, Тана, – он положил ее руку обратно на одеяло, прикоснувшись к ней пальцами, которые были ненамного холодней ее собственных. – Спи, пока можешь.
На мгновение ей показалось, что Габриэль скажет что-то еще, но он молча встал и вышел. На этот раз Тана не остановила его. И услышала, как в замке повернулся ключ.
Отлично, подумала она. Прекрасно. Прикована к кровати в запертой комнате. С другой стороны, никто из обитателей особняка не сможет сюда войти. И если болезнь будет развиваться так, как она предполагает, она сама никому не навредит.
Тана со стоном
Но едва она закрывала глаза, ей казалось, что она чувствует, как распространяется инфекция. Тана пыталась понять, не охватывает ли уже ее Холод. Она боялась, что когда проснется, то уже не сможет строить никаких планов, а будет мечтать только об одном: вцепиться в горло первому вошедшему. А когда ей удалось избавиться от этих мыслей, она начала думать о Габриэле. Невозможно поверить, что он прижимал ее к стене и целовал, что их тела соприкасались, что она запускала руку ему в волосы, что он растерянно смотрел на нее…
Чтобы отвлечься, Тана решила осмотреться. Здесь было слишком много вещей, чтобы считать эту комнату гостевой. На тумбочке у кровати лежала стопка книг и в отпечатке засохшей темной жидкости стоял бокал. Туалетный столик из узорчатого дерева был уставлен открытыми баночками и кистями. Большая подвеска и длинные золотые серьги с нефритом небрежно валялись в открытой шкатулке.
В приоткрытую дверь шкафа виднелся подол черного платья. Повернув голову, Тана попыталась рассмотреть картину, вместо которой теперь висел пакет с физраствором. Натянув цепочку наручников, она увидела изображение красивого святого, пронзенного стрелами, которые торчали из его тела. По бледной коже стекала кровь, лицо в экстазе страдания поднято к небу.
Итак, это комната женщины… Вероятно, вампира. Хозяйки здесь нет. И вряд ли она вернется. Элизабет. Должно быть, это комната Элизабет. Это ее картина, ее украшения и платья. Люсьен разрешил Габриэлю приковать Тану в спальне вампирши, которую любил и которую убил на глазах толпы.
Это было жуткое открытие. Еще более жуткое от ощущения, что она вроде как… заменила Элизабет. Как будто девушка, прикованная к постели – почти то же самое, что и другая, спящая в ней. Да, что бы Габриэль ни говорил и как бы она не чувствовала себя рядом с ним, глупо рассчитывать на его доброту. Он безумен и кровожаден, его настроение постоянно меняется…
Тана встала на колени и, борясь с головокружением, попыталась освободиться от наручника, прижав большой палец к ладони. Она помогала себе свободной рукой, надеясь, что тот, кто приковал ее, был небрежен.
Бесполезно. Кисть не пролезала.
Она ощупала цепь и сами браслеты в надежде найти
Потом она обратила внимание на медное изголовье. Теперь, сидя на кровати, она могла бы соскользнуть с нее и встать на ноги, отодвинув прикроватный столик. А тогда можно открутить шарик с опоры и снять наручник с кровати. Что ж, можно рискнуть.
Столик легко отъехал в сторону, несколько книг упало на пол. Тана опустила на пол босые ноги. Постояв немного, чтобы восстановить равновесие, она стала откручивать медный шарик. Тот начал поворачиваться с пронзительным металлическим скрежетом.
Забравшись обратно на кровать, Тана сняла браслет наручников с высокой медной опоры. Ее все еще удерживала трубка, соединявшая катетер в руке с пластиковым мешком на стене. Внимательно осмотрев ее, она поняла, что сможет отсоединить трубку только в том месте, где та подходила к локтю. Когда она сделала это, физраствор полился на кровать и на пол.
Нетвердыми шагами Тана подошла к своей сумке, нашла метку и убрала ее в медальон на ожерелье. Проверила, надежно ли он закрыт, чтобы больше не потерять свой пропуск из Холодного города.
Роясь в сумке, Тана заметила под кроватью ящик из полированного дерева. Вытащив его, она обнаружила, что у него нет крышки. Внутри на синем бархате лежали арбалет и несколько кинжалов с деревянными лезвиями, источающими аромат розового масла. Судя по всему, Элизабет не слишком доверяла другим вампирам, живущим в особняке. Тане захотелось взять один кинжал, но вряд ли ей удалось бы объяснить, почему она пробирается по дому с оружием в руках. Она заставила себя встать и подойти к двери, не поскользнувшись в луже, растекающейся на полу.
Ее охватила дурнота. Опустив глаза, Тана увидела, что новое белое платье покрыто грязью и запекшейся кровью. Сандалий на ногах не было. Это даже смешно. Любое красивое платье, которое она надевает, очень быстро приходит в негодность. Смешно, но не очень.
Глядя на дверь, Тана с удивлением обнаружила, что запирающий механизм находится внутри, хотя Габриэль повернул ключ снаружи. Нужно только отодвинуть защелку, и дверь откроется. Логично, если это была комната Элизабет. Она могла запираться на время сна, но вряд ли кто-то попытался бы сделать ее узницей в собственной комнате. Это означало, что Габриэль не собирался лишать Тану свободы. Замок был нужен для того, чтобы защитить ее от других обитателей дома.
С этой мыслью она вышла в коридор.
Приглушенный свет лился через разноцветные стекла, похожие на панели на потолке зала, где бушевал Вечный бал. Пройдя сквозь них, солнечные лучи становились безопасными для вампиров. Вечеринка закончилась, но в доме еще оставались люди, спавшие на ступеньках и скамьях. Тана шла мимо них, но те, кто не спал, даже глазом не повели при виде ее пропитанной кровью одежды.
У нее свело желудок. Она чувствовала густой запах темной крови, пульсировавшей под их кожей, чувствовала исходящее от них тепло. Тана глубоко вздохнула и вздрогнула от голода.