Холодный мир
Шрифт:
– Вылезай!
Подняв руки, я начинаю аккуратно выбираться из сушилки, превозмогая боль во всем теле.
Звуки выстрелов все ближе. Такое ощущение, что началась Третья мировая война.
– Закрой дверь и подопри ее столом! – кричит один заключенный другому.
Я уже почти вылез из сушилки, но хотел бы забиться обратно вглубь, потому что знаю, что меня ждет. Боже, эти ребята тупые. (Хотел бы я взять назад свои слова о среднем уровне интеллекта федеральных преступников.)
– Я сказал, вылезай!
Как бы я ни хотел остаться
Педро находят пару секунд спустя. Он хоть и выбирается с трудом, но стоит, гордо выпятив грудь. Сейчас он мне нравится все больше и больше, и, надеюсь, мы не сдохнем здесь, посреди прачечной.
Они заставляют его встать на колени, предварительно отобрав рацию и электрошокер, который он использовал на Марселе.
Мне больно стоять, так что я, ссутулившись, приваливаюсь к сушилке и замечаю, что выстрелы стихли. Что бы там ни происходило – война закончилась.
Неожиданно оживает рация, которую один из заключенных, по-видимому, забрал у другого охранника.
– Обращаюсь к тем, кто находится в прачечной. Все кончено. Выходите с поднятыми руками – больше нам потери тут не нужны.
Предводитель мятежников выглядит совсем не так, как я ожидал. Белый, средних лет, не особенно мускулистый, с уже редеющими волосами и однодневной щетиной. Он похож на тех, кого вы можете видеть на канале CNBC рассказывающими о том, что вам стоит купить акции его компании, несмотря на то что в последних отчетах у них крайне сомнительные показатели. Может быть, именно такие аферы его сюда и привели.
Он оглядывается, меряя комнату шагами, и видит то, что я и так знаю: ни окон, ни дверей, никакого пути наружу. Только небольшие вентиляционные отверстия в потолке. И не верьте тому, что показывают в фильмах, – они не такие большие, чтобы заключенный мог в них пролезть.
Когда предводитель заключенных отвечает по рации, его голос звучит мягко и спокойно:
– Мы тоже не хотим потерь. Нам нужен только шанс на спасение. Если вы не заметили – зима близко. Мы не хотим отсюда бежать; мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Нас осталось уже не так много, но еще пока достаточно, чтобы засеять тюремные земли и прокормить себя. Все, о чем мы просим, – это запечатать нас в этой тюрьме. Закрыть двери, выбросить ключ и запрограммировать охранных дронов убивать каждого, кто нарушит периметр. Мы не хотим бежать, мы хотим спастись.
Наверное, это предводитель всего мятежа. Он довольно умен, и для моей продолжительности жизни это, возможно, не очень хорошо.
– У нас один из ваших охранников, – говорит он, смотря Педро в глаза, а после протягивает ему рацию. – Скажи им, как тебя зовут.
В ответ на это рация получает от Педро только плевок, а заключенный с окровавленной грудью уже отводит руку с дубинкой назад для замаха.
– Педро, делай, что он говорит! – кричу я. Другой заключенный останавливается, оглядывая нас обоих. – Скажи им сам, или они выбьют из тебя ответ. Не волнуйся, все будет хорошо.
Их главарь наклоняет голову и неотрывно смотрит на меня.
– Да, Педро, все будет хорошо. Говори.
Наконец, через стиснутые зубы охранник называет свое имя и звание, после чего снова начинает говорить предводитель мятежа:
– Если вы выведете своих солдат из тюрьмы и выполните наши требования, мы вернем Педро Альвареса целым и невредимым. Он спокойно выйдет отсюда, а мы все будем жить долго и счастливо.
– Тюрьма эвакуирована, – отвечает гвардеец. – Но я не могу выполнить остальные ваши просьбы. Мне нужно разрешение моего начальства. Дайте мне время.
– Ну, мы никуда не уходим. Как, кстати, и Педро, если наши требования не будут выполнены.
Главарь отпускает кнопку рации и смотрит на меня.
– Ты кто?
– Тот, кто занимается стиркой.
– И прячется там же.
– Когда необходимо…
Он усмехается, но его подельники не выказывают ни тени улыбки. Один из них указывает на меня самодельным ножом.
– Он доносчик, Карл. Мы прикончим его прямо сейчас, как я и сказал.
Ну, технически, я не доносил, а помогал тем нашим надзирателям, в ком замечал серьезную моральную опору, как, например, в случае с Педро Альваресом. Хотя теперь не время спорить о пустяках.
Похоже, что их лидер – Карл – согласен.
– Файни, ты можешь прикончить его – или что ты там хотел с ним сделать – после того, как все закончится.
7
Эмма
Некоторые воспоминания накрепко отпечатались в моей голове. Мне шесть лет, рождественское утро, а у дерева стоит новенький велосипед со страховочными колесиками. Еще я помню рождение Аделин и Оуэна, а также день, когда я села в капсулу «Союз» на самом верху ракеты, готовящейся унести меня в космос.
Это всегда было моей мечтой, а на определенном этапе стало еще и причиной, почему я откладывала так много дел на потом: свадьба, дети, оседлый образ жизни.
Теперь все превратилось в кошмар.
Но вид спасательной капсулы, мчащейся прямо сейчас ко мне, это как раз и есть один из тех моментов, что я не забуду никогда. Радость переполняет меня, ведь кто-то внизу отправил этот корабль сюда – за мной. В мире, который борется за выживание, они отправили капсулу, чтобы спасти лишь одного человека.
Наверное, это что-то да говорит о человеческой расе.
Капсула разворачивает солнечную батарею, как птица раскрывает черные крылья. Маневровые двигатели то и дело выбрасывают облачка пара, подобно распускающимся цветам, по мере того как капсула подходит все ближе. Разглядев лого на борту, я понимаю, что это частная фирма-подрядчик. Через три недели они должны были доставить на МКС смену из трех человек, чтобы обновить половину команды станции, включая меня. Похоже, ее запустили раньше.