Холодный поцелуй смерти
Шрифт:
Черт! Дьявол! Я же каждый месяц исправно платила ей за чары! На миг мне стало интересно, кто же получал мои денежки и нельзя ли найти Розу по этому следу, но потом я вспомнила про законы о защите персональных данных и про банковскую волокиту — и тут же отмела этот вариант: очень уж это будет долго и муторно. Малик верно подметил, что с появлением Бабочки проблем у меня стало в сто раз больше. А если учесть все остальное — например, что мне позарез нужно найти убийцу Томаса, — чем скорее я разберусь с вампирской частью своих трудностей, тем лучше. Я покосилась на красавца-вампира, который опять уставился
Я откинулась на спинку и насмешливо подняла бровь.
— Надо полагать, за окном маячит план «А».
Малик повернулся с недоуменным видом.
— Ладно тебе, Малик. — Я побарабанила пальцами по сиденью между нами. — Уж не знаю, что ты задумал, но у тебя наверняка все уже на мази, осталось только найти Розу. Готова поспорить, именно поэтому ты за мной следил — надеялся, что я выведу тебя на нее, правда ведь? А потом некстати приключилось убийство и все осложнило. — Ничего себе художественное преуменьшение у меня получилось! — И фокус с памятью, или как там это называется, тебе не удался. Вот зараза, ты же даже в «Надежде» думал, как бы повыгоднее купить сведения, но потом решил, что лучше найти психологический подход и сыграть на том, кто кому что должен!
В бездне его глаз мелькнуло что-то нечитаемое.
— Разве ты считаешь, что должна мне?
Должна? Да, но еще и очень рада, потому что наконец-то поняла: он выслеживал меня только из-за Розы и рвется воплотить свой неведомый план, в результате которого я наконец избавлюсь от вампиров с их интригами — от всех, кроме него, конечно, — а именно этого я и хотела еще до того, как убийца Томаса снова нас столкнул.
— Я могу вызвать «Розу», — проговорила я, и сердце у меня почему-то сжалось от дурного предчувствия, хотя в этих словах не было ничего страшного.
Малик молча смерил меня взглядом и наконец уронил:
— Мне бы не хотелось решать этот вопрос подобным образом.
— Мне тоже не кажется, что это страсть как весело, но, честно говоря, я не вижу другого выхода!
— Минуту, Женевьева… — Малик помолчал. — Возможно, разумнее сначала уладить эту проблему, а уже затем обратиться к твоему алиби…
— Ага, на тот случай, если полиция тебе не поверит и упрячет меня за решетку, — кисло закончила я.
— Едва ли события развернутся по такому сценарию, однако вероятность есть всегда.
Учитывая, как прохладно — мягко говоря — относится ко мне инспектор Хелен Крейн, вероятность была очень даже высокая, мрачно подумала я. Поход в полицию в данный момент не улыбался мне и по другой причине — утром мне предстояла встреча с поукой Грианной, и мне было позарез нужно узнать, что она мне скажет. Алиби — это хорошо, но алиби, подкрепленное доказательствами, — еще лучше.
— Ну и что теперь будет? — спросила я.
Малик подался вперед и постучал по стеклянной перегородке:
— «Голубое сердце», Лестер-сквер, — сказал он гоблину, и тот кивнул.
Потом он откинулся на спинку и оценивающе оглядел меня:
— Нам придется разыграть некоторый спектакль. Ты уверена, что тебе это по душе?
Сердце снова сжалось, и я задумалась,
— Если в результате появится гарантия, что такое больше не случится ни с одним несчастным человеком, а у меня раз и навсегда кончатся вампирские заморочки, тогда да, конечно, — твердо ответила я.
— Это опасно, — предупредил Малик.
Я хохотнула — отнюдь не весело:
— С вампирами иначе не бывает.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Глазам и ушам на Лестер-сквер была верная погибель: визгливые возбужденные возгласы, топот подметок по асфальту, фоновый гул ночных машин, взрывы доносящейся из баров музыки, яркие огни, отражающиеся мириадами цветов в подернутых рябью лужах, — и ощущение ледяной сырости на коже. Вечерние туристы и веселящиеся компании обтекали нас, как потоки воды в бурной реке обтекают валун, не обращая ни малейшего внимания: Маликовы фокусы в действии. Он прикрыл глаза, поднял подбородок и втянул носом воздух — искал вампиров.
Куртку я забыла в «Надежде» и теперь дрожала на холодном октябрьском ветру, шелестевшем листвой в сквере посередине площади. Сунув руки в карманы джинсов, я твердила себе, что трясет меня исключительно от холода, а не от перспективы разыгрывать какое-то представление в ночном клубе, набитом кровососами. Хорошо хоть, сейчас ни дриады, ни другие соплеменники из волшебного народа меня не тронут; у них хватит ума не соваться в вампирский клуб, не заручившись какой-нибудь гарантией безопасности. Для меня такой гарантией был молчаливый вампир за левым плечом. Я глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки, и поглядела на место нашего назначения.
Клуб «Голубое сердце» в прошлой жизни был кинотеатром с несколькими залами, а потом кровососы превратили его в место жарких свиданий с клыкастыми звездами первой величины. Над входом высились двухфутовые серебряные буквы, а обе «О» в слове «Голубое» заменяла жутковатая эмблема клуба — голубое неоновое сердце, которое билось, как живое. Выше, во весь фасад, соорудили огромный экран — недавно, уже после моего последнего визита, — и на нем крупным планом красовался Бобби в фирменном образе мистера Марта — сексуальный прищур и капризно выгнутые губы. Поперек его лица побежала кроваво-красная строка: «Назначь мистеру Марту свидание в Звездной гостиной в Хеллоуин!» — а потом ее перекрыла печать: «Все билеты проданы». Картинка поменялась — теперь на экране была дюжина копий Белы Лугоши в полном вечернем облачении под медленно вращающимся зеркальным шаром: «„Укус на память" представляет! Встречайте Хеллоуин на балу у Барона! Билеты в наличии!»
— Не шибко веселая компания для бала, — заметила я, обернувшись к Малику.
Он глядел на вход. Вокруг него все замерло — словно и его самого здесь не было, словно его и не существовало.
— Эй, Малик, очнись! — Я помахала рукой у него перед лицом.
Легкая морщинка у него между бровей стала глубже.
— Женевьева, сейчас нам нужно будет туда войти.
— Что? — От страха у меня перехватило горло. — Погоди, я думала, ты хочешь, чтобы я сначала превратилась в Розу!