Холокост. Новая история

Рис Лоуренс

Конечно, не каждый, разделяющий идею Volk, обязательно был антисемитом, но тем не менее для националистических движений евреи стали символом всех бед и невзгод новой Германии. Крестьянин-земледелец, которому было тяжело мириться с бурным ростом городов и реальностью железной дороги, которая вдруг оказалась проложена по его земле, мог винить в этом еврея. Лавочник, обнаруживший, что его покупатели предпочитают новые крупные универсальные магазины, мог винить в этом еврея. Ремесленник, изготавливающий в мастерской кустарные изделия и больше не имеющий возможности продавать их из-за появления на рынке товаров массового промышленного производства, мог винить в этом еврея.

Эти аргументы основывались, разумеется, на недоразумениях. Если немецкие евреи жили в городах, если они открывали универсальные магазины и фабрики, то это в большой степени обусловливалось

тем, что на протяжении столетий они были лишены возможности заниматься «одобренными» националистической идеологией видами деятельности. Другими словами, после того как евреям запретили владеть землей, их начали обвинять в «оторванности» от почвы. Этот рост антипатии к немецким евреям еще более удивителен в том смысле, что в самой Германии евреев жило очень мало – менее процента от всей численности населения. Многие немцы никогда в жизни евреев не видели и дел с ними не имели. Но отсутствие евреев для антисемитизма не преграда.

Пауль Лагард, один из самых убежденных антисемитов националистического толка, использовал термины, которые одобрил бы Мартин Лютер. В книге «Евреи и индогерманцы» (Juden und Indogermanen, 1887) он писал: «Мы антисемиты, потому что в Германии девятнадцатого века евреи, живущие среди нас, представляют взгляды, обычаи и требования, которые восходят к временам разделения народов вскоре после всемирного потопа… Потому, что среди христианского мира евреи – азиатские варвары». Евреи, по мнению Лагарда, «народ, который на протяжении тысячелетий не внес никакого вклада в историю»¹⁸.

Ложное представление о том, что евреи одновременно являются и чуждой, и тайной политической силой в новой Германии, послужило для Генриха Класса, президента Пангерманского союза, поводом написать книгу «Если бы я был императором» (Wenn ich der Kaiser w"ar), правда, под псевдонимом Даниэль Фриманн. Опубликованная в 1912-м, за два года до начала Великой войны, она связывала потребность «оздоровления жизни нашей нации» с требованием, чтобы еврейское влияние было «полностью ликвидировано или сведено до терпимого, безвредного уровня»¹⁹. Класс предложил ряд запретных мер в отношении евреев. Он призывал, чтобы газеты, принадлежащие евреям или публикующие материалы авторов-евреев, размещали рядом с заголовком звезду Давида, чтобы евреям было запрещено служить в армии и флоте, работать преподавателями и юристами.

Параллельно с националистическим и «традиционным» христианским антисемитизмом активизировались нападки на евреев с совершенно другой стороны. За рассуждениями Гитлера в сентябрьском письме 1919 года стоит идея «антисемитизма, основанного на разуме». «Современные» антисемиты, подобно ему, пытались найти псевдонаучные доводы, оправдывающие их ненависть к евреям, утверждая, что нацию следует презирать не по религиозным, а по расовым соображениям.

Мысль, что люди различаются между собой по расовому признаку и одни расы выше других, получила квазиинтеллектуальную поддержку в «Эссе о неравенстве человеческих рас» (Essai sur l’in'egalit'e des races humaines) Жозефа Артюра де Гобино, опубликованном в 1855 году²⁰. Дипломат, а не ученый, Гобино представил мир, в котором существуют три расы – черная, желтая и белая. Из них негроидная – самая низшая и стоит у подножия лестницы. Народы, принадлежащие к желтой расе, явно превосходят черных, но они, по мнению автора эссе, не создали ни одного цивилизованного общества; они психически неустойчивы и не способны привести в действие пружины красоты и деятельности. На вершине этой расистской иерархии располагается белая раса. Она обладает замечательной и даже чрезмерной любовью к свободе. Таким образом, история, по мнению Гобино, учит, что все цивилизации произошли от белой расы, ни одна не может существовать без ее помощи, и общество велико и прекрасно лишь постольку, поскольку в нем сохраняется кровь благородной группы, которая его создала. Также автор утверждал, что немецкая раса – часть высшей белой расы – происходит от этнической группы арийцев, мигрировавшей в Европу из Индии.

Хьюстон Стюарт Чемберлен, писатель, родившийся в Англии и позже ставший гражданином Германии, представил антисемитское толкование всего этого в труде «Основы девятнадцатого века» (Die Grundlanden des Neunzehnten Jahrhunderts), опубликованном в 1899 году. Книга стала очень популярной – и не только в Германии. В эмоциональном предисловии к английскому изданию Алджернон Б. Митфорд, лорд Редесдейл, отметил, что эта книга быстро была признана одним из шедевров столетия – цельный плод изысканий и исследований Чемберлена ныне созрел на благо всего мира²¹. Чемберлен утверждал, что если арийцы – это совершенный идеал, то евреи олицетворяют собой нечто противоположное. Даже если некоторых евреев на первый взгляд трудно отличить от арийцев, реальность в том, что все евреи – чуждый азиатский народ, который самыми подлыми способами приобрел несметные богатства²². Тем не менее, поскольку лишь еврейская и немецкая нации сумели сохранить себя чистыми, из этого следует, что эти две расы – арийская и еврейская – схлестнулись в титанической борьбе за превосходство.

Теперь ясно, почему у Гитлера и Чемберлена нашлось много общего. Когда они в 1923 году встретились, Чемберлен сказал, что в результате этого общения состояние его души изменилось – в одну минуту²³. В ответ нацисты признали Чемберлена своим. Его 70-летие широко освещалось в их газете V"olkischer Beobachter, а «Основы девятнадцатого века» стали текстом не только читаемым – почитаемым.

Эта расистская теория оказалась привлекательной для многих людей, особенно тех, кто, по мнению Гобино и Чемберлена, принадлежал к высшей расе. Мысль, что ценность личности может определяться исключительно внешними данными, была весьма соблазнительна. В популярном немецком романе «Хельмут Харринга» (Helmut Harringa, 1910) Германа Поперта судья отпускает героя просто потому, что не может допустить, что человек с такой внешностью может быть виновен²⁴. Вывод пришелся по душе рейхсфюреру Генриху Гиммлеру. В 1938 году при посещении одного из подразделений СС некий солдат привлек его внимание чем? Правильно, внешностью. Только на этом основании Гиммлер решил, что это способный, чистокровный немец. Изучив его досье, Гиммлер ходатайствовал о повышении солдата по службе²⁵.

В сию ядовитую смесь «традиционного», националистического и расового антисемитизма необходимо добавить еще один компонент – возникновение политического движения, основанного на идеях евгеники. Термин «евгеника» (в буквальном переводе с греческого – «благородный») предложил английский ученый Фрэнсис Гальтон. В 1869 году в книге «Наследственный гений» (Hereditary genius) он утверждал, что общество должно дать ответ на один ключевой, но по сути простой вопрос: кому позволено производить потомство? Гальтон писал, что путем тщательного отбора через разумные браки на протяжении нескольких поколений станет возможным создание высокоодаренной расы людей. Общество должно признать, что каждое поколение способно оказать огромное влияние на природную одаренность тех, кто идет следом, и, таким образом, его долг перед человечеством – исследовать диапазон этого влияния и использовать его так, чтобы, не совершая глупостей по отношению к себе, создавать наиболее благоприятные условия для будущих обитателей Земли²⁶.

Гальтон никогда не призывал к насильственному запрету на размножение «неподходящим» членам общества. Это делали другие. В 1895 году Альфред Плетц, немецкий сторонник евгеники и автор термина «расовая гигиена», поднял вопрос о возможности наделения специальных врачебных комиссий правом решать с точки зрения расовой ценности, каких новорожденных оставлять в живых, а каких безболезненно умерщвлять. Он также заявлял, что сторонники расовой гигиены не имеют особых возражений против войны, поскольку рассматривают ее как один из способов борьбы наций за существование. Кроме того, Плетц говорил, что в ходе боевых действий «худшие» люди могут использоваться в качестве, что называется, пушечного мяса и направляться в особо опасные места²⁷.

Многие из пионеров евгеники не были антисемитами (тот же Плетц, например, считал, что евреи относятся к арийской нации), но их учение широко использовалось другими людьми. Мысль о расовой гигиене как основе здоровья нации в сочетании с идеей Хьюстона Чемберлена, что евреи представляют собой расовую угрозу арийцам, добавила потенциально катастрофический компонент в антисемитское варево. Традиционный антисемитизм основывался на религии. Если иудей принимал христианство, у него появлялся шанс избежать преследований. Но мысль, что еврейство – нечто неотъемлемое, присутствующее, как утверждали нацисты, в крови, означала, что путей спасения нет. Твоя национальность, которую нельзя изменить, – твоя судьба. Ты можешь быть добрейшим, благороднейшим человеком, но если твоя нация считается низшей или представляющей опасность, преследований тебе не избежать.