Хома Брут

Коханенко Ольга

– Утонул,– старик кивнул.– А ты бы предпочел, чтобы она тебя задушила?

– Нет, конечно! – не зная, что и думать, пробормотал Хома.– Но откуда ты все знаешь?! На озере никого не было! Я… я думал, это мои фантазии! – смущенно пролепетал бурсак.– Она… она же потом рассыпалась?

Старик принялся перебирать связку чего-то странного, похожего с виду на засушенные крысиные хвосты.

– Одно могу сказать, хорошенькие девчата ины действуют на тебя скверно. Надо ж, даже не удивился, что она одна посреди ночи

в лесу! Что, впрочем, немудрено в твоем возрасте,– задумчиво прибавил он. – Если бы я вчера не вытащил тебя со дна озера, ты уже был бы мертв.

Слушая старика, Хома с трудом сглотнул:

– Проклятая девка, нечистая!

– Не ругайся,– характерник поморщился.– Признаться, не она, так зараженные раны на спине прикончили бы тебя. Сначала тебя бы парализовало, – спокойно вел дальше старик, словно рассуждал о погоде.– Потом ты, скорее всего, сошел бы с ума. А в конце умер бы мучительной смертью еще до того, как голод или дикие звери настигли бы тебя.

Хома с ужасом взглянул на характерника:

– Спасибо, что спасли мне жизнь!

Старик кивнул и с любопытством поинтересовался:

– Кто мог оставить тебе эти раны? Давно я такого не встречал.

Припоминая события прошедших дней, Хома заговорил, и его словно прорвало. Вскакивая от возбуждения, он рассказал старику, как в старом шинке на него напало нечто, что до этого было всего лишь уродливым горбатым котом. Как шинкарь хотел подставить его и передать ему злыдня, как Хома чудом спасся и поджег шинок, освободив Горивита и это странное чудище. Как вдруг Горивит упал замертво, а злыдень больше не пытался убить Хому и, приняв человеческую форму, заговорил с ним на понятном языке. И как в благодарность он передал бурсаку какой-то амулет.

Характерник внимательно слушал Хому, не перебивая. Местами его темные глаза с оранжевой радужкой вспыхивали то удивлением, то яростью. Когда парень закончил свой рассказ, старик задумчиво сказал:

– Сегодня утром огонь подсказал мне, что я повстречал необычного гостя. Но чтобы настолько…

– О чем ты говоришь? – возмутился Хома.– Я просто нищий бурсак! Добираюсь на кондицию, да еще и не по своей воле!

– Не слыхал я за всю свою жизнь, а пожил я немало,– характерник задумчиво потрепал бороду, как-то по-новому приглядываясь к Хоме,– чтобы злыдни людям амулеты раздаривали.

– Вот те крест, не брешу! – парень трижды перекрестился.

– Полно те,– старик добродушно кивнул.– Покажешь амулет?

– Конечно! – Хома шлепнул себя по бокам, ощупывая карманы, и только тут понял, что лежит совершенно голый, не считая покрывавшей его простыни. Застыдившись, он с горечью припомнил, что часть его одежды и сабля остались на берегу озера, а часть утопила в реке жуткая дивчина-скелет.

Старик, который всего лишь мгновение назад сидел у костра, внезапно волшебным образом возник прямо перед ним:

– Это все, что я нашел.

Изумленно разинув рот, Хома принял из его рук сверток. В нем были аккуратно сложенные шаровары, начищенные сапоги и сабля.

Не было смысла спрашивать, куда подевалась остальная одежда. Бурсак догадался, что она покоится на дне озера.

Характерник молча вышел из шалаша и вернулся с новым свертком. В нем оказались сухая и вкусно пахнущая травами Хомина рубаха и зипун.

– А мешка там не было?..– начал было он, но характерник, не дослушав, отрицательно покачал головой.

– Спасибо,– натянув рубаху, Хома пошарил в карманах шаровар и наконец нащупал холодный как лед камень. Испытав облегчение, он аккуратно подцепил его за ремешок и вытащил наружу:

– Вот он!

Покачиваясь на веревочке, зеленый камень неожиданно вспыхнул голубым светом, озарив весь шалаш.

Отпрянув в сторону, характерник прикрыл глаза. Спрятавшись в углу шалаша, старик уставился на Хому так, словно увидал у себя в палатке самого черта.

– Что такое?! – испугался парень и в ужасе отбросил амулет. Упав на землю, камень потускнел, перестав светиться.

Прокашлявшись, старик осторожно вышел из своего угла и медленно подошел к амулету. Тот снова вспыхнул голубым, но уже не так ярко.

– Интересная вещица,– взяв дорожную палку, стоящую у стены, и подцепив ею амулет, характерник протянул его Хоме.– Знаешь, ты его так не бросай. И никому не показывай. Береги его,– посоветовал старик.– Это не простой камень. Лучше надень его на шею и не снимай.

Хома с сомнением поглядел на болтающийся на палке амулет, сияющий ровным голубым светом:

– Носить его на шее? Это еще зачем?

Старик нетерпеливо потряс палкой, и бурсак снял амулет. В его ладони камень снова стал зеленым. Потерев его в пальцах, Хома спрятал амулет обратно в карман.

– Для профилактики обмороков,– хохотнул старик и, попятившись к выходу, распахнул полог шалаша.– Жди здесь. Лучше не вставай, а то поранишься еще чем-нибудь,– с усмешкой прибавил он.

Через двадцать минут, которые показались Хоме вечностью, характерник вернулся с двумя зажаренными ароматными кроликами и протянул Хоме того, что покрупнее:

– На, ешь.

– Спасибо,– поблагодарил Хома и, взяв обжигающую тушку, осторожно поднялся на слабых ногах, присев к костру подле старика.

– Куда ты направляешься? – глядя, как голодный бурсак разделывается с кроликом, поинтересовался старец.

– Я же сказал, спешу на кондицию,– чавкая, парень вытер рукавом жир, стекающий с губ.– Зажиточный пан хочет обучать двоих сыновей. Обещал знатную награду.

– Слыхал я про того пана и про тот хутор,– характерник жевал неторопливо и старательно.– Как досталось тебе это учительство?